Фантакрим - XXI

Когда вспоминаешь те годы после ухода от Ясенева, жутко делается, удивляешься, что вообще выжил… Эти мои нелепые запросы в Большой Совет, громкие сигналы тревоги, — разве кто-нибудь прислушался к ним? И больше всего раздражало безмерное высоколобое равнодушие: «Эксперты Совета не считают поднятую Вами проблему первостепенно актуальной. Мы признательны за Вашу социальную активность и рассчитываем на нее в будущем…»

Идиоты! Надо иметь будущее, чтобы в нем на кого-то рассчитывать! Если верны все эти идеи ускоренного прогресса и возникают автоэволюционные цивилизации, непрерывно усложняющие свой лидирующий вид, то они должны буквально за считанные века овладеть всей Галактикой, как своим домом. Иначе зачем им все эти гиперментальные функции, все их ускоренно развивающиеся мозги? Казалось бы, очевидно — так нет! Начинаются бесконечные ученые тонкости — дескать, мы пока слишком слабы в смысле планетарных сенсоров и систем переработки информации, наверняка не воспринимаем многие типы сигналов, а прямой транспортный контакт — штука маловероятная, потому что любая сколь угодно развитая цивилизация диффундирует в пространстве Галактики крайне медленно… Оказывается, наши телескопы и компьютеры ни к черту не годятся, хотя их возможности уже опережают человеческое понимание. Но ведь суть не в том, насколько мы разовьем свои сенсоры. Почему Они не реагируют на нас, почему позволяют тонуть в космическом одиночестве — вот проблема проблем!

А я уверен, что знаю разгадку. Они тоже некогда дали волю своим Ясеневым и Нодье, они тоже приветствовали своего гиперментального мессию какого-нибудь суперсапа Лямбда с его бредовым проектом перепрограммирования жизни на принципиально новые молекулярные структуры… И захлебнулись их мечтами, как океанскими волнами. И покончили самоубийством на одном из крутых виражей прогресса, на вираже, который пытались пройти, не сбрасывая ускорения… Но никто не хочет слушать доморощенную Кассандру. Прилети сюда сейчас какой-нибудь зеленоухий беглец с такого-то, черт-те какого звездного скопления и шепни нам в предсмертной агонии — дескать, собратья по глупости, кончайте с этим бессмысленным прогрессом, пока живы, да тут по винтикам разнесли бы все эти эвроматы, одни топоры да грабли оставили бы…

Трагедия пророков — в их посмертности. Но тут хуже — памятники некому будет ставить, сочинения пророков пойдут на растопку пещерных костров или на жвачку новым динозаврам…

А связи с Ясеневым нет… И что делать с мальчишкой? Если до него доберутся мои зверята, дело обернется настоящим террористическим актом, и все падет на мою голову. А на нее и так падет предостаточно. Не хватало только крови Аннушкиного сына, который мог бы быть…

Пропади они пропадом, эти воспоминания!

Серебристо-голубая капсула спикировала на поляну вблизи небольшого коттеджа. Трое мужчин в черных комбинезонах и масках выпрыгнули из кабины, и вслед за ними оттуда медленно выбрался суперсап Лямбда. Его почтительно пропустили вперед, и он все так же неспешно двинулся к дому. Маски, подстраиваясь под его ленивый темп, поплелись сзади.

Я могу не спешить, думал Лямбда, хоть несколько минут провести в обычном, неконцентрированном времени как нормальный сапи, топающий по прекрасной лужайке к гостеприимному дому. Счастливы они, не видящие одновременно утра, вечера и полудня, перед чьими глазами не троится или не десятерится настоящее, не расслаивается сотнями вариантов прошлое, не пляшут автоиндустрированные фантомы будущего и вообще время не скручивается тысячами нитей в узлы вероятных катастроф.

Иногда думаешь — они и счастья-то своего не понимают, рвутся вверх к этому ослепительному многомерию, и бросают меня в разведку, хотя то, что я могу принести, много обширней их слабенького, но отчаянного разума.

Еще в детстве старина Жан рассказывал мне притчу об индейском юноше-лазутчике, которого племя решило внедрить в мир бледнолицых… Кончилось тем, что он по уши набрался цивилизации и не смог донести до собратьев сути машинного бытия, к тому же — не вписался обратно в племенную жизнь. Жан очень старался и не знал, что после первых же его слов я мгновенно проиграл полсотни вариантов, в одном из которых — разумеется, наиболее вероятном — произошло именно то, что и в притче… Вот и я вроде того лазутчика — мне нет пути назад, но нет и того города, где я мог бы жить как один из многих. Когда-нибудь, через несколько десятков или сотен лет, Земля заполнится подобными мне — все так. Но пока я не могу испытать главного человеческого счастья — оказаться среди миллиардов равных. И не знаю, суждено ли, потому что каждый суперсап слишком не стандартен. Жан убеждает, что это нормально для эпохи эксперимента, что потом… Мечтатель Жан!