Фантакрим - XXI

«Пожалуй, я опять попаду домой после ужина, — думал он, — и Марго станет душить меня своими вздохами. Она покормит меня, окропит слезами, потом поведет по детским спальням и будет по очереди тыкать носом в четыре посапывающие головки и заглядывать мне в глаза — не скользнет ли там искра раскаяния… Ну, а если б у нас похитили — тьфу-тьфу-тьфу! — если бы у нас с ней похитили сынишку, даже не единственного, а одного из четырех, Марго зубами разгрызла бы капсулу Зэта — я ее знаю…»

— Честное слово, сбегу я из этой лавочки, — продолжал Лао Шань. — Моя Кэт так мне и сказала — либо я, либо твоя ПСБ, знаю я, как трясутся их жены! Представляешь, она отсрочила нашу свадьбу…

— По-моему, ты просто устал, Лао, — сказал Вайс. — Вот поймаем этих мерзавцев, и каждый получит по хорошему отпуску. Я, например, должен заняться младшим — у него весь игровой комплект вышел из строя, и он ждет не дождется, когда мы с ним вдвоем покопаемся в схемах…

— Это хорошо, — улыбнулся Лао. — Но что мне делать с Кэт?

— Мне кажется, она будет хорошей женой, — ответил Вайс. — Видишь ли, Лао, моя Марго до самой свадьбы рекламировала меня как героя, самого бравого парня в ПСБ, и она даже не заикалась об опасностях моей службы. Но, когда пошли дети, она сколотила целую команду домашних террористов — они загоняют меня в угол своей любовью и преданностью…

— Так у меня получится еще хуже, — расстроился Лао Шань.

— Как раз нет! — сказал Вайс. — Твоя Кэт выговорится сейчас, а потом будет сопереживать твои приключения. А это очень важно, чтобы кто-нибудь старался разделить твои трудности. Понимаешь? Не затискивал тебя своими страхами — у нас и собственных хватает! — а элементарно старался придать тебе силы… Так-то!

— Тебе легко говорить… — пробурчал Лао и, внимательно взглянув на приборы, сказал:- Пора идти на захват.

— По-моему, пора, — ответил Вайс и нажал синюю кнопку.

Капсула ПСБ рванулась вперед, используя ракетную катапульту. Расстояние стало заметно сокращаться, вот-вот автоматически включится поле захвата, и операция будет успешно завершена. Но в уходящей капсуле раскрылась бортовая щель и мощный стационарный блейзер полоснул прямо по кабине с красным треугольником.

«Идиоты! — успел подумать Лао Шань. — Они же сожгут нас…»

И это была последняя его мысль. А перед глазами Вайса лишь на мгновение возникло лицо Марго, зашедшейся в страшном крике. Капсула ПСБ вспыхнула и ярким болидом врезалась в верхушки деревьев.

5

Жан Нодье сидел в своем глубоком кресле, закрыв лицо руками.

«Старость — вовсе не возраст, а состояние крушения, — думал он. — В тот момент, когда у человека отбирают будущее, он стареет мгновенно и бесповоротно. Ему любезно сохраняют биологическое существование и клейкую кучку воспоминаний, и он зарывается в нее все глубже, пока не задохнется. А потом родственники и друзья с почтительно-скорбными физиономиями вынуждены кланяться его фантаграмме и кучке пепла…

Мои любимые ученики, в основном научные внуки и правнуки, сделают из этого настоящую ритуальную службу. Они будут клясться в верности моим идеалам и радоваться втайне, что я больше не воспрепятствую их собственным начинаниям. Хотя я никому из них никогда и не препятствовал, они все равно — пусть сначала бессознательно — возрадуются свободе. Сожжение старого вождя всегда дарило окружающим сильнейшую иллюзию свободы, хотя подчас на костре догорали вместе с ним ее же последние крохи…

И того единственного, кто мог бы стать подлинным продолжателем моего дела, я, не задумываясь, бросил в самое пекло. Если он не использует свои способности, его попросту прикончат, если использует — станет изгоем, его непременно объявят социально опасным и упрячут подальше. Значит, мы квиты, Игорь. Мы оба рискуем своими сыновьями. Именно так, потому что Лямбда — мой истинный сын, ему принадлежит реальное будущее. Потому что я нянчил его не просто пухленьким розовым комочком, а еще бесформенной клеткой, пусть не моей, но разве в этом дело… Почти как в старом сентиментальном романе похоже, Игорь Павлович, что мы, старые противники, должны будем побрататься на крови собственных сыновей, на той жидкости, которая так прочно цементирует фундамент и верхние этажи нашей безудержно прогрессирующей цивилизации. Еще немного, и слезу пущу от своей патетики…»

Нодье услыхал какой-то шум у двери своего кабинета и сказал, не опуская рук:

— Мари, меня нет ни для кого, кроме…

— Но для меня вы есть! — громко сказал Вит Крутогоров.

Нодье вздрогнул. Он поднял глаза и увидел растерянную Мари и Крутогорова, который уже успел пересечь кабинет и теперь устраивался в кресле напротив.

— Я пыталась его остановить, — испуганно сказала Мари, — но он размахивал каким-то страшным предметом и говорил, что сейчас взорвет наш Центр.

— Именно так, — подтвердил Крутогоров. — Взорву ко всем чертям! Но насчет предмета вы не беспокойтесь, это обычный карманный фантамат, только оригинальной формы. Я дарю вам его на память, чтобы вы не думали, что это блейзер или бомба…

И он протянул аппарат Мари.