Фантасмагория движения. Время до…

— Мы, как будто отчаянно сопротивляясь, постоянно убивали друг-друга в неисчислимых войнах, разрушая созданное и забывая то чему нас учили. Но нас снова и снова направляли в необходимое русло… И вот наконец мы заполнили пустоту пространства этой планеты!

Этот вывод казалось вылетел из его разума.

— Человек не может подолгу использовать активные и наоборот пассивные среды планеты. Он научился летать — да! Но с помощью механики! Он научился переплывать моря — да! Но ему нужен только берег, только поверхность земли. Человек научился погружаться в глубины океана, но догадался использовать лишь крошечный илюминатор и ничтожный луч фонаря.

Я то и дело смахивая с перил лестницы легкий снег, сжимал его в кулаке, чувствуя холод тающего комочка убеждал себя, что всё это происходит наяву.

— Вас нельзя оставлять без внимания и без управления из вне… иначе люди с остервенением начинают уничтожать сами себя и разрушать свою планету. Всё что вы создаёте, используется вами же во зло самим себе. Человечество, как несмышленных детей, до сих пор приходится сопровождать!

Я вдруг понял, что он, говоря о человечестве как о населении земли, стал использовать средний род, не всегда, но как бы непроизвольно то и дело отделяясь от окружающего мира и ставя себя как бы над ним, ну или по крайней мере не заодно со всем человечеством.

Он вдруг остановил свой полу-крик и сфокусировав взгляд на моем подбородке продолжал уже своим обычным голосом:

— Я понял как использовать среду о которой до этого человечество вообще не имело представления!

— Я осознал как остановить время! Неет, не за миллионы километров в глубине галлактики… а здесь!

Он указал своим пальцем прямо вниз, себе под ноги…

— Таам …теперь он перешёл на шепот…

— Там в глубине земли есть то, что обеспечивает не только возможность перемещения, но и то, что останавливает время…

— Там…

Он снова указал жестом себе под ноги

— … его нет!

Я увидел его глаза в этот момент — он смотрел сквозь меня и казалось не видел ни ночного леса ни расстояния только что преодолённого нами, ни даже континентов с миллиардами их населяющих людей.

— Причем и на поверхности земли и в капсуле моего корабля, круг часового цеферблата не изменяется. Он снова смотрел мне в глаза, сразу в оба, очерчивая длинным пальцем, перед моим лицом воображаемый круг циферблата.

— Механика часового механизма продолжает крутить свои стрелки, но время, время для нас — почти останавливается! Гравитация, магнетизм земли, скорость нашего стояния и то, что мы называем инерционный вакуум в глубинах планеты! Именно в этом таинство управлением временем! Космос нашего организма, наш мозг, как бы сбивается с привычного ему временно'го ритма жизни на поверхности — он словно забывает отдавать команды организму стареть и изнашиваться от течения времени.

— Время там…

Он снова показал пальцем себе под ноги

— … Это просто единица измерения скорости! Скорости перемещения в пространстве. Его закольцованность в крошечных промежутках, так же примитивна как и сознание фиксирующих его людей. Время, как секунда или столетие, не имеет значения! Мы знаем как изменять скорость времени и возможность её контролировать! Мы в состоянии замедлить его ход до скорости во времена основания этого мира или напротив, разогнать до скорости его окончания. Поймите, ход нашего времени можно регулировать, замедлять, ускорять и даже остановить, я понял как это делать!

Приступ его сумашествия снова напугал меня. Я только что отдышался после тошноты и не находил в себе сил что-то ответить, да он и не ждал ни ответов ни вопросов.

Не так давно, сидя за столиком в проваливающемся в подземелье лифте его канадского дома, я почему то думал, что с дороги мне предложат завтрак. Сейчас, спустя каких то три часа, стоя по колено в свежем, искрящемся под луной снегу, среди ночи, где то в России, я был почти счастлив что мой желудок пуст и был окончательно сломлен, ещё только начав осознавать всю мощь его ума и грандиозность жутких замыслов.

7

Он по прежнему стоял в дверном проеме, на границе света и темноты ночи, выражения его лица небыло видно, свет из комнаты освещал его фигуру сзади и она светилась зловещим ореолом. Его воздетые руки и брошенный с издевательской ухмылкой полу-крик "этоо вечноость", как негатив на сетчатке глаза стоял передо мной.

Не находил я не только слов для вопросов, а они у меня были, теперь уже совсем не те, что я, фантазируя в приступе очередного тщеславия, выдумывал в своем офисе. Эти вопросы давно хотели сорваться у меня с языка и только мое состояние не позволяло их задать — я не мог справится с сомнениями по поводу своей судьбы после окончания нашей прогулки.

— Кто всё это создал, построил, возвёл? Кто они и где теперь эти люди?хотел я крикнуть в его невидимое лицо.