Фантасмагория смерти

Через несколько минут в камеру Клавьера зашли тюремщики, чтобы сопроводить его на гильотину, однако обнаружили заключенного на полу камеры. Он мог издавать только предсмертные хрипы. Недалеко от него валялся роскошный кинжал с отделкой из серебра и слоновой кости. Длинное пятидюймовое лезвие оружия было до самой рукоятки окрашено кровью.

Большинство жирондистов успели вовремя бежать из Парижа, однако их теперешняя жизнь выглядела весьма жалкой, ибо преследовали их по всей стране, будто диких зверей. Они опасались доносчиков, которыми могли стать любые, случайно встреченные люди. Именно так и происходило на самом деле, а победившая на время партия Горы, как будто увлеченная столь захватывающим развлечением, как погоня, не давала побежденным буквально ни минуты покоя, с настойчивостью, достойной чего-то более лучшего, преследуя жалкие остатки разбитого врага.

Одного из жирондистов, Гаде, местные жители опознали вблизи от Либурна. На него немедленно донесли, после чего патриоты начали бешеные поиски жертвы по всем окрестным пещерам, заброшенным каменоломням и рвам. Они бродили по подземельям Сент-Эмиллиона, уверенные, что это место как нельзя лучше подходит для собраний заговорщиков.

Розысками бывшего депутата занимался полномочный представитель Комитета общественного спасения Жюльен. Его подручные с громадными собаками обыскивали все укромные закоулки округа, и при этом делался вид, что происходящее действо должно сохраняться в строжайшей тайне.

Чтобы опознать беглеца, в Либурн прибыли 10 патриотов. Для помощи в поисках Гаде им дали несколько десятков добровольцев из местных жителей, и те обошли все овраги, однако так никого и не обнаружили. Когда же надежда найти осужденного депутата начала таять как весенний снег, кто-то предложил еще как следует обыскать дом, где проживал Гаде. Они внимательно осмотрели строение, и вдруг одному из особенно смышленых патриотов пришла в голову неожиданная мысль: почему чердак дома кажется меньше нижнего этажа? Нет ли здесь пристроенного каким-то хитрым образом потайного помещения, которое ни при каком случае не могло сообщаться с чердаком?

Патриоты не поленились и, поднявшись наверх, тщательно обмерили всю мансарду, при этом окончательно убедившись в своей догадке. Они залезли на крышу, и вдруг в тихом осеннем воздухе явственно прозвучал выстрел, вернее, пистолетная осечка. Так Гаде сам выдал собственное убежище, подписав себе таким образом смертный приговор. Вошедшие обнаружили осужденного и его предсмертную записку жене: «Когда меня собирались арестовывать, я приставлял пистолет к виску раз десять, не меньше, однако, видно, это не было моей судьбой. Пистолет дал осечку, а я всей душой не хотел сдаваться живым!». Гаде с триумфом был взят под арест и переправлен в Бордо, где им занялся палач.

В это же время группу добровольцев-патриотов, рыскавших в окрестностях Кастильона, привлек звук пистолетного выстрела. Взглянув на поля, они увидели двух людей, бежавших в сторону видневшегося вдалеке леса. За ними бросились в погоню, но не догнали, зато нашли третьего, лежавшего на земле без движения, истекавшего кровью, но еще живого, хотя и утратившего способность говорить.

Осмотрев этого человека, пытавшегося застрелиться, они обнаружили на его белье метки: две буквы – «Р» и «Б». Сыщик решил немедленно приступить к допросу и спросил пострадавшего: «Ваша фамилия Бюзо?». В ответ на это несчастный только слабо покачал головой. «Тогда, быть может, вы – Барбару?» – и неудачливый самоубийца кивнул. Хотя Барбару уже умирал, его срочно перевезли в Бордо, где и гильотинировали.

Что же касается двух беглецов, так удачно скрывшихся от погони, то ими, как оказалось впоследствии, были Бюзо и Петион, также осужденные жирондисты. Их все же нашли, но только через несколько дней. Оба были мертвы, и, видимо, достаточно давно. Отчего они погибли, так никогда и не станет известным: возможно, замерзли, и к тому же им совершенно нечего было есть. Не исключено, что они сами решили прекратить свои страдания. Записка, составленная санкюлотами, представляется маловразумительной. Буквально она звучит следующим образом: «Трупы Петиона и Бюзо были найдены невероятно обезображенными. Их уже наполовину съели черви и окрестные собаки. Что же касается их кровожадных сердец, то они стали пищей для диких зверей».

Охота на жирондистов продолжалась. Двое из них, Лидон и Шамбон, будучи обнаруженными жандармами, решили продать свои жизни как можно дороже. Лидон успел убить троих из нападавших на него патриотов, а потом, видя, что силы слишком неравны, застрелился. Шамбон при этом находился рядом, в риге. Увидев, как к его убежищу приближаются жандармы, он пустил себе пулю в лоб. Еще один жирондист, по фамилии Ребекки, не имея в руках оружия, при нападении на него карателей предпочел утопиться в реке.