Фантасмагория смерти

Провинция также оказалась охваченной этой страшной эпидемией самоубийств. Например, бывший якобинец Шарль, проживавший в Лионе, выбрал ужасный способ ухода из жизни: он проглотил огромное количество гвоздей, которые прокололи его пищевод и глотку. Еще один заключенный, врач Жоне, имел более ясное представление, как достаточно быстро и безболезненно свести счеты с жизнью. Он часто говорил друзьям, что ему известны многие растения, способные избавить несчастных от гнета любого тирана. Вскоре он действительно приготовил сильнодействующий яд и принял его.

Однако не всем удавалось уйти из жизни так легко, к тому же многие не имели под рукой хоть сколько-нибудь подходящего для этой цели оружия. Так, один из заключенных воспользовался осколком бутылочного стекла – орудием совершенно ненадежным, но даже с его помощью он ухитрился вскрыть себе вены в тридцати местах. Войдя наутро в камеру, тюремщики обнаружили его буквально плавающим в луже крови, но еще дышавшим. Несчастного поторопились тотчас же отправить на гильотину, пока тот подавал признаки жизни.

Никого не останавливал приказ Конвента, созданный под личным руководством ужасного Фукье-Тенвиля, что имущество самоубийц будет немедленно конфисковано в пользу республики. Некоторые историки утверждают, что самоубийства во времена революционных потрясений унесли жизни гораздо большего количества людей, чем сама гильотина, хотя этот факт и представляется достаточно спорным, тем более что кончать с собой предпочитали все же те, чья участь давно была предрешена, и впереди их ждали лишь та самая гильотина и палач Сансон.

Только в исключительных случаях люди решались покончить с собой в результате охватившего их невроза, при виде ужасов, непрерывно совершавшихся на их глазах. К таким относятся, например, неизвестный парикмахер, содержавший свое заведение на улице Св. Екатерины Культурной, который, узнав о казни короля, буквально на следующий день перерезал себе горло бритвой. По аналогии с этим случаем неизвестная женщина после казни Марии Антуанетты утопилась в Сене. В тот же день бывшая горничная королевы выбросилась из окна дома, при этом разбившись насмерть.

О подобных случаях можно было бы рассказывать бесконечно, но этот список может стать поистине утомляющим. Однако в качестве заключения приведем слова известного психиатра Фальрета, объясняющего столь грустный феномен следующим образом: в моменты политических катаклизмов «самоубийства учащаются… потому что возбужденное событиями воображение преувеличивает опасность и человек из одной боязни, что он не сможет ее победить, заранее уже падает духом… Жизнь теряет свою цену, потому что всякий считает себя обреченным заранее».

Во времена Великой французской революции многие люди лишали себя жизни с улыбкой на устах. Они воспринимали смерть как спасение от массового скотского избиения, желая избавиться от безумств, чинимых обезумевшей толпой, в единый момент обнаружившей все дремавшие дотоле в подсознании животные инстинкты. Таким образом, нельзя ошибиться, утверждая, что все без исключения революции по своей сути являются массовым сумасшествием, и старый строй рушится ценой целого моря крови и тотальной потери рассудка. В заключение же неизменно происходит и падение нового строя, который увлекает за собой в небытие и тех, кто так страстно стремился к нему и кто разрушал на своем пути все и вся с фанатизмом и непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Если бы потомки смогли извлечь правильный урок из подобной закономерности!

Глава 2 «Не приведи Господь увидеть русский бунт – бессмысленный и беспощадный»

Прав, тысячу раз был прав Александр Сергеевич, произнося слова, ставшие названием этой главы. Сколько жизней он унес, этот бунт, сколько крови пролил, сколько слез… А сколько пролилось ее потом, когда победители выкорчевывали инакомыслие? И до него, в попытке бунт предотвратить, сколько человеческих жизней было загублено!

Свобода, равенство, братство… Пожрав своих врагов, революция всегда принимается за своих детей, за тех, кто делал ее, свергал ненавистный строй, а затем… Затем боролся за власть и местечко посытнее – такова уж человеческая натура. Романтики, герои, они гибнут первыми или тихо уходят в тень, не желая или просто не имея сил драться за свою долю добычи, оставляя все тем, кто хочет и еще имеет желание ловить рыбку в мутной послереволюционной водичке, для кого лозунги их – прикрытие в грызне за власть и достаток.

А те, кто боролись с ними, с бунтарями, революционерами, не приемлющими компромиссов с властями, желающими вдруг и разом облагодетельствовать свой народ, те, кто сражался «за веру, царя и Отечество», – неужели они лучше? Мучились ли они бессонными ночами, слыша стенания душ убиенных борцов за свободу, или посылали толпы на смерть, не моргнув глазом?