Фантасофия. Выпуск 1. Фантастика

– Нет! – уверенно отмахнулся Миха. – Мы с американцами договоримся, потому что мы – две великие научные цивилизации! А китайцев, если надо будет – вместе долбанем! Да и как в 2000-м году человек сможет даже помыслить о войне, когда будет столько интересного? Война, Катя, это ведь следствие темноты и дикости, наследие варварства. Мужчины занимались войной, когда нечем было другим себя занять!

– Ты что об этом думаешь? – вдруг в лоб спросил меня Саня, решив, видимо, что столь «долгое» молчание гостя неприлично.

– Хм! – первое, что выдал я. Но надо было играть роль до конца, и я рассказал им про шутливый рисунок Тимура, который тот сделал на обоях в нашей прежней гостинице. Представляете – летит самолет, и из бомбалюков вываливаются атомные и нейтронные бомбы, помеченные соответствующими значками. А внизу нарисованы человечки – демонстрация – они несут лозунги:

«Нет!» «Не хотим!» «Не надо!»

Я сам не знал, к чему все это плету. Но Саня лучше меня понял смысл притчи моего друга:

– То есть, ты хочешь сказать – человек предполагает, а Бог располагает? Мы можем рассуждать, митинговать, требовать, а судьба все решит по-своему? По-моему, это упаднический фатализм, которому нет места в 2000-м году… Хотя, конечно, я могу ошибаться…

– Понимаешь, друг! – приобнял меня за плечи сосед Миха. – Страх перед судьбой был свойственен обществу нехваток и дефицитов. А сейчас техника так быстро развивается, что о нехватках скоро будут читать только в учебниках истории. Раз так – то и люди станут добрее, обязательно станут! Ведь если нечего делить – зачем тогда вражда? И мы, и американцы идем к одному и тому же обществу изобилия, понимаешь? Вначале нужно воплотить вековую мечту человечества о щедрой и ласковой Земле, матери, а не мачехе! А потом – будущее определится само, и поверь – плохим оно не может быть…

Я мычал, соглашаясь. Я набил рот салатом «Оливье» и не мог отвечать членораздельно – да и нечего было отвечать.

Тут снова пришла девушка из кассы, и сказала мне, что бронь, которую она ожидала, снята, и я, подкрепившись, могу лететь, только надо торопиться, потому что турбины уже разогреваются…

Я наскоро попрощался с новоприобретенными друзьями, и побежал на посадку, на ходу застегивая дубленку и утирая рот.

Вскоре лайнер взлетел, унося меня навстречу неведомым надобностям и экзаменам.

* * *

Дул северный ветер, приходящий вдоль Урала с самого Ледовитого океана, мела остервенелая поземка. Людей не видно – все забились по углам, праздничные гирлянды и иллюминации раскачивались в такт ураганным порывам.

Над родным и до боли знакомым зданием аэропорта «Уфа-Эфэ» горела электронная надпись на жидкокристаллических табло: «С новым, 2004-м годом!»

Но Тимура со мной уже не было – он улетел в Ереван. И я навряд ли найду в здешних подсобках Миху, Лёню, Саню, Катю, Марину. Я все понял – и, наконец, возвратился в свой Контекст.

Я прилетел в Родной Город.

Плача от невыносимой тоски, я побежал назад, к лайнеру, визг турбин которого ещё слышался на летном поле – но трап уже убрали. Я стоял в вихрях ледяной поземки, и мои слезы застывали на щеках колкими стеклышками.

Екатерина Лебедева Ночь перед рождеством

Свою маленькую сказку я хочу посвятить детям, оставшимся без родителей. Ведь известно, что одной из самых серьезных проблем, стоящих перед нашим обществом, является резко возрастающее количество бездомных детей. Но так не должно быть, ведь дети – это цветы нашей жизни, наше светлое будущее, и их, как каждый цветок, надо холить и лелеять, оберегать от зноя и ветра, от лютых зимних морозов. Ибо дети, как и цветы, очень нежные создания, искренние и доверчивые, их так легко обидеть и ранить.