Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Они немного посидели в «Голубом Ниле», потом добавили в «Приюте Мессалины», а ближе к ночи окончательно определились и засели в ночном клубе «Египетские ночи», действительным членом которого Браверман являлся. Все было, как в Союзе, только выпивка была чужая и обслуживание было не в пример качественней. Ностальгия охватила обоих. «А помнишь? — хлопал Русского по плечу его институтский товарищ. — Помнишь, как ты негру сосульки продавал? Не, Илюша, у тебя уже тогда коммерческая жилка была. Ты тогда бы и песок в Сахаре продать сумел!» — «Да и ты, — заливаясь смехом, вспоминал Илья Константинович. — Весь курс прибурел, когда вы с Гогой Охломидзе чукче место в Мавзолее продали!» — «Он не чукча был, — гордо поправил Браверман. — Каракалпак он был, из Нукуса!» Потом вспомнили знакомых девочек из «Космоса», ВДНХ и Ленинские горы, потом неожиданно студенческий отряд и строительств тока в Звенигороде. Вполголоса спели «А я еду за туманом», потом кое-что из раннего Вы-соцкого и незаметно подошли к исполнению русских народных песен, которые они пели уже почти во весь голос. Стриптизерки со сцены исчезли, ансамбль начал подыгрывать певцам, и, когда очередная песня кончилась, на певцов обрушился шквал аплодисментов. Прибежал хозяин ночного клуба, долго жал руки исполнителям и даже предложил заключить с ними контракт на проведение ряда концертов. Он выдвигал столь щедрые условия, что даже Русской заколебался, а что касается Бравермана, так тот был готов с самого начала и на гораздо меньшую сумму. Однако Илья Константинович вовремя вспомнил, что за ним охотятся. В таких условиях выступать с концертами в ночном клубе было равнозначно тому, чтобы повесить себя в тире в качестве мишени, и это обстоятельство отрезвило Русского. «К черту, — сказал он. — Я сюда пирамиды приехал смотреть, а не бабки зарабатывать!» — «Слушай, — сказал Браверман. — Ты сфинксов видел?» Русской сфинксов не видел. Он вообще пока еще кроме гостиницы и базара ничего не видел. «Так я тебе покажу, — пообещал однокашник. — Вот только проспимся, я тебе весь Египет покажу. На рыбалку поедем, нильского окуня половим!» Нильского окуня Илья Константинович уже видел на арабском базаре и сомневался, что его кто-то ловит. Скорее можно было поверить, что это окуни ловят арабов и, судя по их размерам, довольно успешно.

Ближе к полуночи Браверман довольно уныло предложил развеяться и сходить к девочкам.

— Я бы лучше поспал, — откровенно сказал Русской. — Тем более что сейчас международная обстановка не располагает. СПИД там, хламидии разные…

— Я бы тоже поспал, — откровенно признался Браверман, — но ты ж, Илюша, пойми, я ведь тут в действительных членах. Звание, дружище, обязывает!

Утром Русской проснулся рядом с носастой арабской красоткой и понял, что накануне выпил более чем достаточно. Он осторожно встал, боясь потревожить даму, которую сон если и не приукрашивал, то все-таки делал несколько симпатичнее.

Браверман уже был на ногах и гулко пил в холле номера апельсиновый сок. Русской тоже сделал несколько глотков и поморщился. Рассол в этой ситуации подошел бы больше.

— Ну что, поедем пирамиды смотреть? — спросил Браверман.

— Ну их на хрен, — сказал Русской. — Пошли малость похмелимся. Водку в этом заведении достать можно?

— Здесь только ночью продают, — объяснил Браверман. — Это же, дружище, не шалман какой, а ночной клуб.

— Тогда пошли, поищем шалман, — предложил Русской. — А то трубы так горят, что впору пожарную команду вызывать.

Они обошли несколько заведений. «Столичной» или, на худой конец, «Кристалла» нигде не было, только Каганович хмуро и осуждающе смотрел на них с белых этикеток.

— Блин, — сказал Илья Константинович. — Я чувствую, что в этом «Кагановиче» весь Израиль утопить можно!

— Нормальная водка, — возразил Браверман. — Градусов тридцать будет.

— А водка должна быть сорок градусов, — вспомнив Булгакова, возразил Браверман. — А потом, хрен его знает, чего сыны Сиона туда плеснули.

Браверман воровато обернулся.

— Эта еще ничего, — сказал он. — Эту еще пить можно. А вот в Россию мы только бутылки с пробками поставляли. А водку осетинскую разливали. Согласен, гадость конечно, но какой товарный вид!

«Каганович» действительно оказался довольно крепеньким. Как и его прототип, доживший до девяноста с лишним лет. После пары рюмок организм успокоился и на все остальные вложения реагировал с тупой пьяной покорностью. Арабские специи жгли не только рот, но его противоположность.

— А вон новый русский идет, — неожиданно сказал Браверман.

Русской посмотрел. Через весь зал к ним топал мордастый полный мужик в сетчатой майке с надписью «Пошлем коммуняк в Сахару». Мужик был в шортах, открывающих его полные волосатые ноги. На голове мужика была белая бейсболка, на ногах желтели резиновые пляжные шлепанцы, на груди чернел фотоаппарат, а на толстой шее вызывающе желтела толстая цепь.