Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Русским языком пигмей владел очень неплохо. И это не было чем-то удивительным, шестнадцать лет назад пигмей был одним из студентов Международного университета имени Патриса Лумумбы, который окончил с отличием, несмотря на то, что большую часть времени посещал не лекции, а московские кафе и рестораны. Не одна официантка была покорена агрессивными любовными натисками крошечного уроженца Африки Мголо Нголо, который по сводкам наружного наблюдения столичного КГБ того времени проходил под псевдонимом Принц. Мголо Нголо регулярно получал с далекой жаркой родины посылки с корой таинственного дерева йохимбе, о котором в те времена было известно лишь старцам из Политбюро, и тем приходилось давать подписку о неразглашении. Сделать это старцам было не трудно, хотя многие интересовались, откуда у них такая любовная прыть, которой обладают лишь темпераментные чернокожие африканцы, тайную причину этой невероятной способности надежно скрывал склероз, присущий подавляющему большинству партийных руководителей того времени. Сам Мголо Нголо корой родного дерева пользовался лишь для того, чтобы восстановить силы и душевное равновесие. Среди московских путан и официанток Мголо слыл колдуном, за свою половую неистощимость и изобретательность он и получил ласковое прозвище Кукленок. Время учебы прошло незаметно, Мголо Нголо окончил университет, получил диплом и стал самым ученым пигмеем африканского материка. Некоторое время он пытался заниматься научной работой, изучал саванну и лес, пока однажды не понял, что знания преходящи, но истинное его призвание — быть охотником. Мголо Нголо повесил свой европейский костюм в просторной квартире города Найроби, попрощался с ведущими специалистами института, в котором он работал, и навсегда ушел в лес. Надо смотреть правде в глаза — охотник из Мголо Нголо получился отменный. Неутомимый в постели, он оказался неутомимым и в лесу, благо искать кору дерево йохимбе здесь не приходилось, достаточным было протянуть руку и надрать свежей коры прямо с дерева. Вскоре шею ученого пигмея уже украшало ожерелье, в котором среди прочих болтались когти льва и леопарда, но главной достопримечательностью ожерелья был длинный наманикюренный ноготь голливудской кинозвезды Лайзы Маденны. Голливудская дива, устав от съемок эротических фильмов, отправилась в Африку на сафари, где и подпала под обаяние своего чернокожего курчавого Кукленка настолько, что по его просьбе добровольно рассталась с длинным ногтем указательного пальца левой руки, удалив его в одной из клиник Найроби под местным наркозом.

Ловко перепрыгивая через толстые корни огромных деревьев, Мголо Нголо не забывал на ходу лакомиться вкусными личинками и жирными гусеницами. Лакомясь дарами природы, Нголо громко удивлялся тому, что Русской не следует его примеру.

Племя пигмеев располагалось в небольшом поселке из сборных американских домов с кондиционерами, ванными и туалетными комнатами. Впрочем, надо прямо сказать, что американскими туалетами пигмеи практически не пользовались, каждый из них с туалетом не расставался никогда. Туалет этот представлял собой две небольших палки. На одну из них пигмей опирался при отправлении естественных надобностей, второй в случае необходимости оборонялся от неожиданного внешнего врага. Пользование туалетом в походных условиях требовало от пигмея мужества, зоркости и твердой руки.

Вечером племенем по случаю прибытия высокого русского гостя был устроен пир. Поданы были жареные уши дикой свиньи, салат из гусениц, тушеные длинноусые тараканы, но из всех поданных блюд к изумлению пигмеев Русской налегал лишь на тушеное мясо, да и то пока не узнал, что это мясо крокодила, пойманного на живца в лице престарелого пигмея, достигшего пенсионного возраста.

Пили много. Напиток ударял в голову, и от его употребления отнимались конечности. Мголо Нголо называл алкогольный напиток «жеванкой», что в общем-то не противоречило истине, так как он являлся конечным продуктом брожения ингредиентов, терпеливо нажеванных старухами племени.

После выпивки душа потребовала песен. Свои песни у пигмеев были в достаточной степени заунывны и веселью не способствовали, но когда за дело взялись Мголо Нголо и Илья Константинович, дело сразу пошло на лад. А все потому, что Мголо Нголо и его найденыш пели на русском языке все, что помнили, включая частушки и народные песни…

Под частушки и «жеванка» расходовалась как никогда.

А в это время среди непроходимых зарослей и переплетения лиан африканского леса зло и страстно шептались два человека. Разговор их то и дело прерывали шлепки, которыми люди пытались бороться с обнаглевшим гнусом и иными кровососущими паразитами.

— Поют, — неопределенно сказал баритоном один.

— Да, — согласился угрюмый бас. — Нет, ты посмотри на этого козла! У него и здесь все схвачено! Откуда он вождя этих пигмеев знает? Нет, ты видел — они к нему, как к родному…

— Тише, — осадил собеседника баритон. — Услышать могут. И словами зря не бросайся — за козла и в Африке ответить можно.