Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Вот так, — сказал Нечаев. — А как хорошо начиналось! Пальчики, ножик…

— Может, врет, — безнадежным голосом спросил Примус. Видно было, что он сам себе не верит.

— Время, — сказал Нечаев. — Такси. Ты таксиста с утра пробей. Хоть и чую я, что пустышку тянем, доработать этот момент нужно до конца. Жильцов всех опросили?

— Всех, — грустно сказал Примус. — Никто, ничего…

— Слушай, — вдруг вспомнил Нечаев. — Ты ведь при осмотре тоже присутствовал, так? Ты это яйцо, опоясанное змеей, видел?

— Внимания не обратил, — сказал Примус. — К преступлению оно точно никакого отношения не имело.

— И я его не помню, — озабоченно сказал Нечаев.

Домой он попал около девяти вечера. Привычное время, иной раз и так не получалось. Сколько раз Нечаеву приходилось уезжать прямо от дома, поскольку дежурный сообщал об очередном убийстве, совершенном где-то на окраине. И надо было обязательно ехать, организовывать раскрытие по горячим следам, да и просто хорошо осмотреть место происшествия никогда не мешало: что ты будешь спрашивать с подчиненного, если сам толком не знаешь, как преступление произошло.

Жена сидела на кухне и читала журнал.

— Есть будешь? — спросила она, глядя на Нечаева поверх очков.

— Разве что чаю, — с сомнением сказал Нечаев.

Жена налила ему чашку чая, но из кухни не уходила, топталась рядом со столом, и по всему ее виду можно было понять, что хочет она что-то спросить, да не решается. Давно ее Нечаев отучил от праздного любопытства. Но на этот раз любопытство все-таки пересилило.

— Сережа, правду люди говорят, что Медника убили?

— Да что же это такое? — возмутился Нечаев. — Да кто он такой, этот ваш Медник, что о нем весь город говорит?

— Здрасьте! — даже обиделась жена. — Конечно, тебе это не надо. Вам мужикам одно подавай! А Илья Николаевич такой специалист, лучше его в городе нет! Да что в городе, в стране такие поштучно считаются, от Бога гинеколог, у него это наследственное, только вам, мужикам, этого никогда не понять! Это вас, ментов, на десятку пучок, а он единичный, профессионал!

Фыркнула и отправилась смотреть сто семнадцатую серию телевизионного фильма «Обреченная на любовь». Тут-то Сергей Иванович Нечаев и понял, что выспаться ему не удастся. И еще ему почему-то вспомнился старый анекдот: «Семенов стал гинекологом. И папа у него был гинекологом, и дедушка, и прадедушка, и даже прапрадедушка. Никак не насмотрятся!»

Он вздохнул, стянул вспотевшую за день рубашку и пошел в ванную комнату — искупаться и побриться на ночь.

Глава четвертая

— Что скажешь, Евграфов?

Примус пожал плечами.

— Не соврал наш доцент, — сказал он. — В десять ноль пять он от Медника уехал. Таксист подтвердил. И запись в журнале у диспетчера подтверждает. Только ведь это ничего нам не дает, он вполне мог вернуться под предлогом, что забыл свои вещи. Помнишь, как начальник лаборатории НИИПИАСУ свою лаборантку прихлопнул, когда разводиться не захотел? Наука — дело темное, Иваныч, там порой такие страсти бушуют, страшно заглядывать.

— Ты сам до этого дошел, или подсказал кто? — сухо спросил Нечаев.

— Я просто «Двух капитанов» вспомнил. Ну роман Каверина, — смущенно объяснил Примус. — Там, помнится, тоже страстей хватало. Правда, мне в книге всегда девиз нравился: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!»

— Времени у тебя свободного много, — вздохнул Нечаев. — Пивко попиваешь, книжки почитываешь… Да и я хорош, не проявляю должной требовательности к подчиненным.

Примус смущенно улыбнулся.

— Да ладно тебе, Иваныч, скажешь тоже! Пашем, как негры на плантации, за сущие гроши. Мне уже жена иногда говорит, лучше бы ты грабителем был, больше бы денег в семью приносил.

— Ну правильно, — ворчливо сказал Нечаев. — Ты — бабки в дом, сам на нары, а у нее сладкая жизнь на награбленные тобой денежки.

— Да шутит она, — сказал Примус. — На самом деле она у меня хорошая! Ну с придурью немного, так это у всех бывает. Но иной раз застебывает, честное слово, хоть из дома беги.

— Все мы хорошие, — вздохнул Нечаев. — Когда спим зубами к стенке. Вот такой хороший и нашего Медника грохнул. Кстати, сегодня похороны, кажется, в два дня. Ты бы съездил, покрутился, чем черт не шутит, а? Все равно я тебя на это дело наметил.

— Иваныч, — сразу же заныл Примус. — А оно мне надо? С этого дела одни неприятности катят, я это дело нижней частью спины чувствую.

— Ты что же думаешь, — наставительно сказал Нечаев, — только начальству все огребать? Сидите за широкой спиной, у тебя, например, уже полгода ни одного взыскания не было, а у начальника за тот же период — три выговора!

— Так это кто на что учился, — нахально заявил Примус и, увидев нехороший блеск глаз Сергея Ивановича, поспешил добавить: — Все, Иваныч, все — уже молчу.

— Ты не молчи, ты работай, — вздохнул Нечаев. — Ты сводку сегодняшнюю читал?

Сам он ее еще на оперативке у начальства прочитал и понял — вот они, неприятности, все в одном коробке, даже искать не надо, тебе их на голову высыплют.

— А как же, я с нее рабочий день начинаю, — сказал Примус.

— Хреново начинаешь. Ну отгадай с трех раз, на что ты внимания не обратил?