Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

– Предатель, – гордо сказал Митрошка Дому. – А ты, Званцев, не смейся, между прочим, коммуникативные способности животных еще мало изучены. А они между собой общаются не меньше, чем люди.

– Это точно, – вздохнул Званцев. – Видел я, как она на тебя рычала!

– Это была не угроза, – возразил Митрошка. – Так, небольшое предупреждение. И потом – я просто набирал словарный запас. Вот ты не знаешь, Званцев, а в общении собак большую роль играет хвост. Но ты на такие мелочи внимания не обращаешь, для тебя животное всего лишь меньшой брат, которого, как отмечал один поэт, нельзя бить по голове.

– Так, – с расстановкой сказал Званцев. – Дом, ты слышал? Он уже до Есенина добрался.

– Трепачи, – сказал Митрошка, отсоединяясь от сети. – И вообще, Званцев, мне твой солипсизм противен. Каждое живое существо во Вселенной имеет законное право на уважение.

– Кто же спорит, – сказал Званцев. – Только, чтобы высказать такое уважение, не обязательно становиться на четвереньки и отращивать хвост.

Мирошка гневно мигнул фасеточными глазами.

– Кто бы говорил! – сказал он. – Званцев, ну что ты понимаешь в хвостах!

Гордо он направился к выходу.

В нижней части его туловища обозначился лохматый голубой хвост, который Митрошка несколько раз резко вздернул, прежде чем покинул комнату.

– Чего это он? – озадаченно поинтересовался человек.

– Подобное действие собака обычно предпринимает, чтобы показать свое пренебрежение к сопернику и его словам, – сухо прокомментировал Дом.

– Пренебрежение, говоришь? – Званцев спустил ноги на пол и задумчиво посмотрел на запертую дверь. – Жаль, что он из искусственных материалов.

– Кто? – не понял Дом.

– Да Митрошка, – объяснил Званцев. – Был бы он живым, я бы ему за это самое пренебрежение плеснул бы скипидаром под хвост!

Отцы и дети

В этот вечер Митрошка был необыкновенно тих – даже телевизионные передачи не комментировал в своем обычном язвительном стиле. Не то чтобы Званцева это сильно встревожило, просто интересно ему стало. Никогда еще Митрошка себя так не вел.

– Митрофан, – официальным тоном спросил Званцев. – Что с тобой? Вирус в Интернете подхватил? Или опять по поэтическим сайтам лазил?

– Знаешь, Званцев, – грустно сказал Митрошка. – Мне кажется, ты нас неправильно воспитываешь. Я тут на днях доктора Бенджамина Спока почитал, так он говорит…

– Кого? – Званцеву показалось, что он ослышался.

– Доктора Спока, – упрямо повторил Митрошка. – «Воспитание ребенка» называется. Он там ставит вопрос о внутренней и внешней свободе воспитуемого объекта. И вот мне кажется…

– Митрошка, – вздохнул Званцев. – Так ведь книга называется «Воспитание ребенка», а не робенка!

Митрошка мигнул.

– Так ведь принципы одни и те же, – возразил он. – Но я ведь не об этом, Званцев. Я о том, что ты нас с Домом, можно сказать, духовно обворовываешь!

Званцев не верил своим ушам.

– Ты ли это, Митроха? – пафосно сказал он. – Я тебя обворовываю? И тебе не стыдно?

– Может, ты не нарочно, – сказал грустно робот. – Но ты ведь сам говорил, что факт в любом случае остается фактом, вне зависимости от субъективных причин. Понимаешь, я вдруг обнаружил, что у меня пробелы в вопросах материнства.

– Бред! – искренне отозвался человек. – Тебе-то это зачем?

– Вот ты сейчас опять начнешь, – сказал Митрошка. – Заладишь свое: логика, машинное естество, целесообразность… Званцев, а ведь у меня, можно так сказать, период счастливого детства. Разве не так?

– Ну, в какой-то мере, – неуверенно согласился Званцев, чувствуя в сказанном какой-то подвох.

– А где оно, мое счастливое детство? – горестно спросил робот.

– Давай, давай, – хмыкнул Званцев. – Ты еще манипуляторы заламывать начни! И что тебя в твоем детстве не устраивает?

– Отсутствие игрушек, – сказал робот. – Нет, ты не думай. Я и сам бы их мог сделать, только… – он замялся.

– Давай, добивай, – хмуро сказал Званцев. – Воображаю, какие тебе мысли в голову полезли после того, как ты доктора Спока начитался!

Митрошка печально взмахнул верхними конечностями.

– Ты ведь у нас вместо родителя, – сказал он. – Можно сказать, приемный отец! Нет, Званцев, ты не думай, я к тебе, конечно, намного лучше отношусь, чем к заводскому процессору. Но у Спока говорится, что родитель не должен сдерживать инициативу и свободу ребенка. А еще он должен дарить ребенку игрушки. Но ты ведь нам с Домом никогда ничего не дарил! Вот я и подумал, а почему?

Некоторое время Званцев молчал. А что он мог сказать? Вопрос, как и интересы Митрошки, оказался неожиданным. Неудивительно, что техноморфы относятся к нему как к родителю, совсем банально, что они взялись за доктора Бенджамина Спока. Но – игрушки!

– И что тебе это даст? – поинтересовался он.

– Понимаешь, – сказал Митрошка. – Сам подарок приносит одаряемому радость, а дарителю – моральное удовлетворение и чувство выполненного родительского долга.

– Глупости, – сказал Званцев. – Выбрось их из головы вместе с доктором Споком!