Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

— Все, как положено, — Игорь Дмитриевич положил перед начальником распечатку. — Здесь вот об олигархах, потом о местной промышленности… здесь о безработице… О мерах по сохранению социальных льгот… О гарантиях малому бизнесу… О ветеранах… Вот здесь вы о сельском хозяйстве немного скажете… Колхозный электорат, он, знаете ли…

— Ты не кривись, не кривись, — посоветовал губернатор. — Село всегда было надежным союзником рабочего класса в борьбе, так сказать, за социальную справедливость!

Куретайло тайком оглядел дородную и лощеную фигуру губернатора. Если Иван Николаевич и имел какое-то отношение к рабочему классу, то это было давно. Так давно, что об этом никто уже и не помнил. Так уж повелось, что руководящие работники времен нашего недавнего прошлого с гордым умилением вспоминают то недолгое время, когда они между школой и поступлением в институт некоторое время работали учениками слесаря или токаря на предприятии. По их мнению, это обстоятельство давало им полное основание говорить о себе, как о выходцах из рабочего класса, и объявлять установленную ими диктатуру той самой диктатурой пролетариата, о которой много и горячо писал Владимир Ильич Ленин.

— Оставь, — сказал Жухрай. — Почитаю, что вы там накропали. Что у нас с посещением школы?

— Все нормально. — Куретайло заглянул в блокнотик. — На среду намечено посещение пятидесятой школы. Вы приезжаете к девяти, детишки стоят уже на торжественной линейке. Первоклассница Катя Егорова вручает вам цветы, вы говорите детишкам разные красивые слова, наставляете их, как говорится, на путь истинный. Потом вы дарите школе четыре компьютера. В это время ученик пятого класса Вова Дадыкин спрашивает вас, трудно ли быть губернатором. Учителя смущены дерзкой выходкой ученика, а вы с улыбкой объясняете ребенку, что если бы не партийный долг, вы с большим удовольствием работали бы директором завода.

Жухрай подумал.

— Школа нормальная? — спросил он. — Не для блатных? А то ведь подгадите своему губернатору с благими намерениями!

— Не волнуйтесь, Иван Николаевич, — успокоил губернатора заместитель. — Четыре года не финансировалась, с учителями до сих пор не полностью расплатились. А что касается учеников… Детишки богатых сейчас в лицеях да частных гимназиях учатся. В пятидесятой школе таких нет, сам ездил проверять!

— На пятницу — совещание с директорами заводов! — приказал Жухрай и встал из кресла, чтобы спрятать листы с тезисами своей избирательной речи в сейф. — Кстати, а как наш конкурент? Чем он занимается?

— Агитирует помаленьку, — сообщил Куретайло, снова заглядывая в блокнот. — Вчера в Доме политпросвещения выступал перед студентами.

— Это чем же он студентов туда заманил? — поднял брови Жухрай.

— Группой «Белые негры», — сказал Куретайло. — Есть такая модная группка. Молодежь от нее дуреет. Сплошные децибелы и мат. А сегодня с утра поехал на Термостатный завод, у него там главный инженер в приятелях ходит.

— Ладно, про рейтинги я тебя спрашивать не буду, — Жухрай встал и прошелся вдоль ровного ряда стульев. — Цифры считать — себе настроение портить. Трубный завод деньги перечислил?

— Наличкой дали, — сказал Куретайло. — Им так легче было. Сами знаете, какая у нас пока налоговая политика!

— Хорошо, — губернатор подошел к окну и посмотрел вниз. В скверике напротив здания областной администрации у памятника классику русской литературы Льву Николаевичу Толстому топталась жиденькая толпа. У некоторых в руках белели плакаты, но что на них было написано, из-за расстояния невозможно было разобрать.

В одной из стоящих женщин Жухрай узнал заведующую городским отделом торговли. Это могло значить только одно — Валерий Яковлевич Брюсов сам не дремал и своим подчиненным делать этого не давал. Следовательно, на плакатах были начертаны очередные политические лозунги и призывы, которыми неугомонный мэр пытался уязвить своего политического противника. Скорее всего, толпа опять требовала вернуть гражданам детские пособия, хотя, если судить по внешнему виду, дети собравшихся в сквере граждан уже приближались к пенсионному возрасту.

— И чего стоят? — с некоторым раздражением сказал Жухрай. — Сколько ни стой, денег все равно не будет! Попробовали бы они лет пятнадцать назад так стоять, давно бы уже по камерам парились!

— Демократия! — ядовито поддакнул заместитель.

— Ладно, — Жухрай вернулся в кресло, некоторое время бесцельно перебирал бумаги на столе. — Я тут отлучусь на некоторое время, без меня повоюете. Будут сверху звонить, скажи, что к врачу поехал.