Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

— Да ну вас, — сказал Званцев и повесил скафандр на специальную растяжку. Ласты повисли вниз, верхние конечности растопырены, и от этого скафандр напоминал зеленую лягушку, повисшую на белой стене. «Можно завтра идти под воду», — решил Званцев.

— Слушай, Званцев, — сказал Дом. — Я тут рыбу поймал. Только я не знаю, можно ли ее есть. Я такого сорта никогда не видел, запросил информаторий, в промысловых такая не значится. А научный отдел у них сегодня на профилактике.

— Выведи на экран, — попросил Званцев.

На свободной стене голубовато вспыхнул экран, и Званцев увидел странную черную рыбину, у которой впереди был длинный отросток с утолщением на конце.

— Так это же рыба-удильщик, — узнал вулканолог. — Вот этой самой удочкой он добычу подманивает. Рыбка заинтересуется, только пасть разинет на живой огонек, а тут перед ней самой еще большая пасть открывается. И поминай как звали!

— Я не ради лекции тебе ее показал, — сварливо сказал Дом, — ты скажи, готовить ее можно? О тебе же беспокоюсь!

Званцев пожал плечами.

— Да кто ее знает, — сказал он, — может, она только на вид такая страшная, а на вкус чистый деликатес.

— Тогда я ее все-таки выпущу, — деловито сказал Дом. — А то потом оправдывайся, почему незнакомый продукт для приготовления использовал, какие такие кулинарные изыски пытался проявить. А все ты со своим свободным программированием!

Званцев постучал кулаком по стенке.

— Дерзкие вы с Митрохой стали, — сказал он. — Может, вас в НИИ Киберсистем сдать на предмет дополнительных исследований наличия у машин свободы воли?

— Не надо нас в НИИ, — голосом Шарика из древнего мультфильма о деревне Простоквашино сказал Дом. — Мы полезные.

— Это вас и спасает, — вздохнул Званцев.

Жизнь на глубине полутора тысяч метров даже в комфортабельных условиях не сахар. Трудно представить, что на тебя давит такой столб воды. Впрочем, тому причин было множество, не может человеческий организм полностью адаптироваться к океанским глубинам. Званцев здесь оказался по собственной инициативе, но не по своей воле. «Не корысти ради, — хмуро съязвил в связи с этим робот Митрошка, — а токмо волею пославшей мя жены. Званцев, кто тебя послал? У тебя же нет жены». В свое время он долго усваивал особенности взаимосуществования существ разного пола, а когда уяснил все, вздохнул и грустно спросил:

— Званцев, ну почему вы все так усложняете? У вас сплошные противоречия, то мужчина и женщина, то человек и машина, почему вам так нравится себя всему противопоставлять? Надо ощущать себя частью общего целого.

В этот вечер Митрошка стоял в углу, втянув в себя манипуляторы, и чем-то напоминал снежную бабу, которую скатали из голубого пластика. Митрошка уж минут сорок стоял неподвижно — не иначе к Интернету подсоединился и лазил по сайтам для роботов. Оттуда он притаскивал глупые анекдоты и новые схемы, философские изречения и цитаты, а также собственные рассуждения о мире, людях и самом Интернете. Дом ему не препятствовал.

— Расхаживать по комнатам не будет, — одобрил интересы робота Дом. — Вот ты смеешься, Званцев, а он такой громоздкий, под ним пластик полов скоро трескаться будет.

— Завтра день тяжелый будет, — сказал Званцев, забираясь под одеяло.

Дом сразу убавил яркость освещения до ночного, включил тихую и грустную мелодию, и в самом деле нагонявшую сон, и озабоченно сказал:

— Ты, Званцев, спи. Я новую воздушную смесь добавлю, Вана Хэмминга, специально для глубоководья. В шестом номере «Океанологии» ее очень хвалили.

— С рыбой-то чего сделал? — зевнув, спросил Званцев.

— Выпустил, конечно, — отозвался Дом. — Ты знаешь, это и в самом деле хищник. Не успел на свободе оказаться, трех рыбок заглотил. У него этот шарик на конце светится, и отросток извивается, как червячок. А рыбы-дуры на это клюют. Я опоры побольше выпустил, а то там крабы шебутятся, боюсь, они мне корпус поцарапают.

Подводное утро встретило Званцева бравурной мелодией.

«Званцев, вставай! — женским голосом пропел Дом. — На работу пора».

Раньше он будил вулканолога пением и криком петухов, иногда даже трудно было сообразить, где находишься, и Званцев быстро отучил Дом от таких привычек. Объяснил, что в девять утра петухи уже не поют, они это делают раньше. «А я откуда знал? — смущенно оправдывался Дом. — Я думал, они вроде будильников — когда человеку надо, тогда и кукарекают!»

На столе дымился кофе и желтели гренки с яйцом.

— Сегодня 2 февраля 2054 года, — сообщил Дом. — Девять часов двенадцать минут. Температура воздуха плюс двадцать девять градусов по Цельсию, температура забортной среды плюс шесть по Цельсию. В ста десяти километрах от нас разворачивается тайфун «Кира». Почтовые сообщения на ваш адрес не поступали. Температура вашего тела 36,4 градуса. Ваше личное давление…

— Не надо, — сказал Званцев. — Я сам себя чувствую.

— Баллоны я подготовил, Званцев. Тебе смесь Вана Хэмминга понравилась?

— Нормально, — сказал вулканолог.