Фантастическая сага; Сломанный меч

— И не помышляй об этом! — Она притянула к себе его голову, так что губы их встретились, потом сказала полуплача, полусмеясь: — Я же говорила уже, что никогда с тобой не расстанусь. Не думай, что тебе будет просто от меня отделаться.

— По правде сказать, не знаю, что бы я без тебя делал, — признался он, помолчав. — Без тебя все лишилось бы всякого смысла.

— Тогда не оставляй меня больше никогда.

— Мне нужно охотиться, любимая.

— Я буду ходить на охоту вместе с тобой. Кое-что в этом я смыслю. — Она кивнула на свежеснятые звериные шкуры и жарящееся над очагом мясо.

— Ты много кое в чем смыслишь, — рассмеялся он. — Потом добавил, внезапно посерьезнев: — Но охота-то будет не только на дичь, но и на троллей.

— Это дело тоже по мне, — промолвила она так же серьезно. — Разве мне не за что мстить троллям?

Охваченный гордостью, он расправил было плечи и откинул назад голову, но тут же снова был вынужден наклониться: стремительно, как падающий на добычу сокол, нашли его губы дорожку к ее устам.

— Быть посему! Славный витязь Орм гордился бы такой дочерью.

Она нежно коснулась пальцами его лица.

— А ты разве не знаешь, кто был твой отец?

— Не знаю. — Он вспомнил тюровы слова, и ему сделалось не по себе. — И не знал никогда.

— Не беда, — улыбнулась она. — Но, кто бы он ни был, твой отец тоже мог бы тобой гордиться. Думаю, Орм Сильный отдал бы все свои богатства, чтобы иметь такого сына как ты, хоть и Кетиль с Асмундом тоже не были слабаками какими-нибудь. А уж как рад был бы он, наверное, видеть тебя своим зятем!

Зима все больше вступала в свои права, и жизнь становилась все труднее. Часто приходилось голодать, студеный ветер порой проникал в пещеру, несмотря на то, что вход в нее был завешен шкурой, и даже постоянно поддерживаемый в очаге огонь не спасал уже от холода. Согреться Скафлоку с Фридой удавалось теперь лишь тогда, когда, тесно прижавшись друг к другу, закутывались они в медвежьи шкуры. Теперь они вместе совершали многодневные охотничьи вылазки верхом на быстрых эльфийских конях, умевших скакать по снегу, не проваливаясь в него.

Время от времени попадались им пепелища эльфийских усадеб. При виде их Скафлок страшно бледнел и на многие часы замыкался в себе. Случалось им изредка встречать и уцелевших каким-то чудом эльфов, худых и оборванных, но Скафлок не стал собирать из них отряд: это только привлекло бы внимание неприятеля, а противостоять ему сил все равно было бы недостаточно. От такого объединения могла быть польза лишь в том случае, если поступила бы помощь извне.

Охотясь на дичь, Скафлок ни на минуту не забывал и о другой, главной своей задаче. Завидя тролльи следы, они с Фридой пришпоривали коней и устремлялись в погоню за врагом. Если отряд троллей оказывался велик, они выпускали по нему несколько стрел и скакали прочь, а иногда Скафлок следил за вражескими воинами, и когда устраивались они где-нибудь на обязательную свою дневку, проникал туда с ножом и резал их, сонных. Если же троллей было два-три, он нападал на них с мечом. Свист клинка его и пущенных Фридой стрел было последнее, что успевали услышать перед смертью эти горемыки.

Нередко Скафлоку с Фридой самим приходилось уходить от погони. Много раз, укрывшись в какой-нибудь неглубокой пещере или под валежником, видели они, как проносятся мимо вражеские конники, отделенные от затаившихся беглецов лишь тоненькой, проницаемой для пристального взгляда завесой, созданной при помощи рунных жезлов. Когда же скакали альфхеймские мстители прочь, обстреляв троллий отряд и убив двух-трех из великого множества воинов, вслед им летели стрелы, дротики, пущенные из пращи камни. Из своей пещеры видели они идущие мимо на веслах тролльи драккары.

Неприятельские корабли проходили так близко, что можно было сосчитать заклепки на развешанных вдоль борта щитах.

Да еще холод этот, от которого нигде не укрыться…

Но, как ни странно, именно в это безвременье узнали они друг друга по-настоящему, поняв, что взаимное плотское влечение совсем не главное в их любви. Скафлок часто думал о том, что без Фриды у него вряд ли достало бы душевных сил продолжить борьбу.

Стрелы ее сразили немало троллей, задуманные ею дерзкие планы нападения на врага из засады всегда приводили к успеху. Но еще важнее были ласки, которыми одаривала она его в редкие минуты покоя, а также ежечасно получаемая от нее помощь и поддержка. Только это и придавало ему мужества в борьбе с торжествующим уже победу врагом. Для Фриды же Скафлок был величайшим из людей, самым отважным, самым добрым ее защитником и товарищем по оружию, возлюбленным и названным братом.