Фантастические Истории

– Где для экономии пространства и все той же воды вы совместили раковину и бочок унитаза. Мыть руки стало можно только сидя на горшке! Простите мою прямолинейность, но от этого не уйти. В неподъемную крышку сливного бочка, которая теперь является узкой раковиной, вы по пять минут пшикаете себе на руки водой. А потом эта вода сливается в бочок для его смывания. И  чтобы напшикать этой воды на целый бочок, надо, опять же, сидеть с рукой, подставленной под кран минимум те же полчаса. Чтобы смыть, так сказать, отходы своей жизнедеятельности. Ведь ваши краны работают только автоматически и только тогда, когда под ними есть руки. Черт знает, как вы это придумали и как они это понимают, но они не пшикают, если под ними что угодно, а не рука. Можно было бы хотя бы под сенсор поднести чашку и уйти, пока оно напшикает и бочок наберется. Так нет же, нет! Приходится самому сидеть там в ожидании. Наш курьер Швецов… Ну тот, у которого проблемы с желудком, – пояснил Эдуард Павлович. – Так вот, он теперь не разносит наши посылки и бегает по поручениям, а только и делает, что сидит и набирает воды в бочок после опорожнения. В общем… – хлопнув рукой по спине Доминика, Эдид Павлович заключил: – Вам надо найти другую работу, где вы и ваши умения… – Он покрутил рукой  в воздухе. – И, так сказать, особые способности будут востребованы. А не блокировать работу нашего офиса всеми этими штучками.

– Эдид Павлович, но вы же сами поддерживали меня! – взволнованно заявил Херст. Не желая мириться с очевидной правдой, что он давно выпал из амплуа своей офисной деятельности, а стал человеком из журнала «Сделай сам» или «Умелые ручки» или не очень.

Эдид Павлович, поспешил парировать ему:

– Да-да, грешен и каюсь, – сказал он, виновато опустив голову и положив руку на грудь.

– После того как вы настроили выключатели на то, чтобы они вырубали свет по команде в ровное время в конце рабочего дня и в начале без возможности включить повторно, у многих, не любивших сжатые сроки и дедлайны, перестала иметься возможность сидеть и доделывать до бесконечности работы по ночам, а потом невесть что предоставлять с утра. И с непонятным, мятым лицом на пальцах пояснять ночные бредни. И по итогу все равно отправляться со своими проектами на доработку. Тогда прогресс был очевиден. Но потом, в зимние праздники, вы наладили осветительные принтеры. По-видимому, для заядлых опоздателей по проектам, которые наловчились доделывать свои работы с фонарями, зажатыми во рту.

Доминик снова окунулся в оправдания: «Жалко… Жалко  было Юленьку, когда та сидела с бухгалтерским отчетом в каске шахтера и светила на него. Свет-то включить невозможно».

– Жалость ваша до добра не довела, а подвела! – подытожил Эдуард Павлович, дело «О свете и Доминике».

Но, решив немного подбодрить уволенного, сказал:

– Опять же, я поддержал ваши браслеты отслеживатели, по которым мы держали четкий прицел за всеми сотрудниками. Работники, прибыв на службу, надевали браслеты, а уходя – снимали. Снять их без вашего специального ключа было невозможно. А это пробовали решительно все, когда перед выходом на свободу, т. е. в конце рабочего дня, к вам скапливалась километровая очередь из желавших освободиться и ускакать по домам. Но очевидные плюсы у браслетов были. Можно было спокойно следить по монитору за всеми перемещениями коллег в рабочие часы. Никаких больше сидений в курилках и в кафетерии, праздных слоняний по коридорам.

– На экране монитора каждый сотрудник обозначался кружком своего цвета, в цвет браслету на нем. Смотришь, бывало, за Анфисой Викторовной или Сергеем Геннадьевичем, занимаются ли они своими обязанностями или торчат на складе вдвоем. Прелесть было.

К слову сказать, Анфиса Викторовна была не просто сотрудником, а  бывшей женой начальника, а Сергей Геннадьевичем – ее нынешний ухажер. Эдуард Павлович не мог влиять на бывшую жену вне работы. Но с введения браслетов имел возможность, пользуясь служебным положением, приглядывать за ней и за Сергеем Геннадьевичем, чтобы какого позора не вышло. Думалось ему. Но блаженное слежение Эдида Павловича было прикончено. Тем, что после введения водосберегающих кранов вся жизнь коллег свелась к пребыванию на унитазах. Либо для прямого использования, либо для набора воды после испражнения.

Подводя черту, Эдуард Павлович произнес финальную речь:

– Поначалу я был рад и даже в какой-то мере горд за наши нововведения. Но потом вас понесло так, что…

При этом о хороших изобретениях Эдид Палоч, как и любой начальник, говорил «наше», разделяя успех, а при проваленных – «ваше», отделяя себя от них.

– Прощайте! И не держите зла на старика. Найдете вы еще свое место, найдете!

И он ни с того ни с сего смачно поцеловал Доминика в щеку. Затем как-то по-стариковски сжал его плечи  руками в знак былой и верной службы. Затем убрал свои руки по швам и сделал несколько шагов назад, пятясь к двери кабинета, и закрыл дверь. Через секунду-другую послышалось, как два раза щелкнул замок, закрываясь на два оборота. Тем самым обозначая, что все кончено с вами, Митька. Все кончено.