Фантастические миниатюры. Сборник рассказов

– Не ожидал, что ты такой сильный, Игнат! – только и промямлил Секальников, потирая ноющие плечи.

– Молодец, теперь вижу, что ты готов на любые жертвы ради искусства! – воскликнул Реальский. – Анечка, вы больше не нужны!

Старуха засмеялась неожиданно молодым смехом и стащила с головы парик: на плечи упали белокурые пряди.

– Ну, в жертву-то хотели принести меня! – весело прочирикала она.

– Донна, вы были великолепны! – милостиво кивнул режиссер и послал актрисе воздушный поцелуй. – Вот в вас я не сомневался!

– А-а-а, – только и сказал студент театрального училища, видя, как слетают накладные жиринки, исчезают морщины и другой грим, открывая взору миловидную худенькую девушку с острым носиком и живыми голубыми глазами.

– Анька! Не узнал! – вдруг захохотал он и долго смеялся, не в силах остановиться.

– Ну ладно, Роман, все хорошо в меру, – строго сказал, наконец, Реальский. Пачкунов согласно закивал и полушепотом обратился к маэстро:

– Ваш метод себя оправдал. Шок, буря и натиск, взрыв эмоций, катарсис…

– Да, – Роман попытался улыбнуться, но от пережитого мышцы лица еще плохо слушались, – значит, роль моя?

– Твоя, твоя, – снисходительно бросил Реальский, – получилось очень жизненно.

– Ха, а в этюде с Еленой Карповной?! – немного обиделся студент. – Только не знаю, как вам удалось так все обставить. Реализм до дрожи. Голова пополам… Кетчуп, клей ПВА, уж не знаю, что там наши бутафоры придумали. И то, что вы не оставили мне ключ от сейфа… Гениальная режиссерская задумка! Это меня еще больше разозлило…

– Какая Елена Карповна? – спросил Пачкунов, бледнея…

Вечерний визит

Хорошо иметь домик в деревне. Лилечка выключила телевизор и рассеянно подумала о том, что неплохо бы выйти в огород и надёргать зелени к ужину. Но диванчик был такой мягкий! Внезапно за окном мелькнула тень, затем в дверь постучали. Лилечка на секунду замешкалась, поскольку никого не ждала в гости, и на всякий случай подвинула ближе бейсбольную биту – лучшую подружку слабой одинокой женщины в любое время суток.

– Войдите! – крикнула она.

На улице зашуршало, заскрежетало, задвигалось. Дверь приоткрылась, и в крошечную прихожую ввалилась огромная консервная банка самого неприглядного вида.

– Ч-т-т-то это? – Лилечка потянулась было к бите, но руки не слушались.

– Банка я консервная, – отвечало существо, – ты что, Лилечка, ослепла?

– Н-н-нет… – вибрирующим голосам сказала Лилечка, вжимаясь в упругую массу дивана.

– Ну и отлично, – банка прошествовала к столу и деликатно присела на край стула, – меня из Оврага прислали. Ты давно не приходила.

– К-к-как… – только и смогла выдавить бедняжка.

Банка устроилась на стуле поудобней, скрестила короткие ножки и шевельнула хищными зубчатыми краями крышки.

– Как, как. Ты вот уж десять лет мусор в Овраг выкидываешь. А в этом сезоне – затишье.

– Т-т-так у нас мусор теперь забирают, – сказала Лилечка, понемногу приходя в себя.

Банка вела себя вполне миролюбиво. Лилечка погладила биту, и на душе полегчало.

– А почему вы именно ко мне? – рискнула задать вопрос она.

– Так потому, что ты здесь больше всех консервы жрешь, – просто ответила банка. – За эти годы количество перешло в качество, и у нас возникло небольшое дружное сообщество. Диалектика.

Она помолчала и добавила:

– А ты, мать, лентяйка изрядная.

– Я консервы вообще теперь редко ем. У меня микроволновка, я в ней разогреваю. – сказала Лилечка.

– Неужто сама готовишь? – заинтересовалась банка.

– Не, замороженные продукты покупаю. У нас теперь магазин на станции. – объяснила Лилечка смущенно.

– Эх, всё одна да одна, – вздохнула банка, – а ведь симпатичная, умная…

В голосе банки Лилечке послышались знакомые материнские интонации, и она поспешила перевести разговор на другую тему.

– Так значит я вроде как ваша мама? – она вдруг глупо захихикала.

– Мама, мама, – пригорюнилась банка, – мать-одиночка. У нас в Овраге столько всего намешалось. Тут уж хочешь, не хочешь, пришлось эволюционировать.

Лилечка пригляделась. Банка была оклеена самыми разнообразными бумажными этикетками. Она узнала и Кильку в томате, и Тунца в собственном соку, и Печень трески, и Ананасы кольцами, и Икру красную, и Свиную тушёнку.

– Неужели это всё я съела? – в ужасе спросила она, сбившись со счёта.

– Мне самой не верится, – банка лязгнула крышкой, – а вообще, неприспособленная ты, мать… Так всегда нас открывала…. Ужас. Теперь мне из-за этого есть трудно.

Банка подвигла крышкой туда-сюда.

– Видишь, какая щель! – укоризненно сказала она.

– А разве вы можете есть? – поинтересовалась Лилечка, почуяв недоброе.

– Конечно. Как же без пищи? Что за фантазии?!

Зубчатая крышка судорожно задергалась, и Лилечка поняла, что банка смеётся.

– Я как раз ужинать собиралась, – неожиданно вспомнила хозяйка дома, отводя боязливый взгляд от неровной металлической щели, за которой царил непроглядный мрак.