Фантастические рассказы

- Наша продукция идет большими сериями. Брак на одной монете невозможен: только на всей серии. А такого ОТК не прозевает. И, простите великодушно, мне лично сама эта мысль представляется более чем нелепой!

Я согласился с ним.

- И вообще, - сказал на прощание Пух, - не напоминайте мне о ней больше, прошу вас! Голову на этом сломать можно. Если хотите доброго совета, - выкиньте. В Неву. Или позвоните кому-нибудь по телефону. Впрочем, добрые советы даются лишь для очистки совести, прислушиваться к ним вовсе не обязательно...

И в этом Пух опять-таки был прав.

Вечером я поехал к Севе Воробьеву, моему однокласснику, с которым мы когда-то вместе увлекались нумизматикой. Но я довольно быстро охладел к этому делу, а он так и остался ярым собирателем. Его коллекции неоднократно выставлялись, он даже писал какие-то статьи, выступал с докладами... Уж он-то поможет, решил я. Хотя бы ниточку даст.

Но Сева только пожимал плечами.

- Откуда мне знать? Ведь ты говоришь, что ее подлинность проверяли... Эксперты там, конечно, квалифицированные. Так чего ты хочешь от меня? Если избавиться от нее, как тебе советовали, - отдай мне. В моей коллекции она будет на месте. Или - продай.

- Иди к черту! - огрызнулся я. - Стану я тебе продавать, торгаш несчастный! А отдать... Подумаю. Может быть, потом. Но не сейчас. Извини.

С тем мы и разошлись.

Прошло две недели, но история эта не идет у меня из головы.

Может быть, ты в самом деле есть, Путешественник по Времени? Бродишь сейчас где-то по Ленинграду и по ошибке употребил монету твоего родного (или - не родного?) 1996 года?

Или - ты еще только будешь? Быть может, Машина Времени уже сконструирована в каком-нибудь КБ или НИИ, и скоро ты отправишься на ней в будущее - первый в истории времяпроходец? Экипируя тебя для путешествия, отчеканили монеты года, а который ты отправляешься, и одна из них случайно попала мне в руки?

Или... Я не знаю, что думать. И потому решил написать этот рассказ.

Если его напечатают, может быть, ты найдешь меня и заберешь свой семишник?

Я сижу за столом и пишу. Рядом, тепло поблескивая в свете настольной лампы, лежит новенький двухкопеечник. Временами я смотрю на него - лишний раз удостовериться, что все это не сон человека, начитавшегося фантастики.

Сейчас я выправлю текст и завтра отнесу его в редакцию. И захвачу с собой монету - как вещественное доказательство. Конечно, хорошо бы еще приложить справку от психиатра, но я оптимист и надеюсь, что как-нибудь обойдется.

Если ты есть, Путешественник по Времени, - отзовись!

Андрей Балабуха. Вкус травы

Фантастический триптих с прологом

ПРОЛОГ. ТУДА, ГДЕ РАСТЕТ ТРАВА

Впереди, у близкого горизонта, догорал неяркий закат, а позади человеку незачем было оборачиваться, чтобы увидеть это - золотисто поблескивал в последних лучах солнца огромный и вместе с тем невесомый, словно парящий в воздухе купол Фонтаны. Наверху, в темно-синей, пожалуй, даже чуть фиолетовой глубине неба мерцали звезды. И среди них одна. Сейчас она была за спиной, но ее холодный игольчатый свет жег человека. Двойная: голубоватая - побольше и желтая - поменьше. Земля и Луна.

Если долго смотреть на звезды, на глаза наворачиваются слезы. Впервые человек заметил это еще в детстве, но тогда он не знал, почему так. Теперь он знает. Ему объяснил Витька Марлин, бывший одноклассник, ныне - доктор медицинских наук, когда они случайно встретились уже здесь, в Фонтане, и Витька затащил его к себе в институт, где они сидели и разговаривали, а над Витькиной головой висели на стене офтальмоскопические карты, похожие на старинные цветные фотографии Марса...

- А ты? - спросил тогда Витька. - Чем здесь занимаешься?

И когда человек ответил, в воздухе повисло: "Как? Все еще? Бедняга..." И - взгляд. Такой сочувственный, такой соболезнующий, такой сострадающий... Человек постарался скорее распрощаться. Ему было пора идти, его уже ждали в лаборатории...

Взгляды пронизывали всю его жизнь. Такие же, как вот этот, Витькин. Так смотрели на него родители, когда он не стал поступать в Школу высшей ступени. Так смотрели друзья. Смотрели вот уже больше двадцати лет. Так смотрела на него Дина. Никто никогда ничего не говорил. Потому что все они - очень хорошие люди. Тактичные. Чуткие. Талантливые. Отец преподавал в Школе высшей ступени. Мать была одним из лучших операторов Объединенного Информатория. Сверстники... Вот Витька - офтальмолог, доктор, автор нескольких солидных работ, без пяти минут светило; Элида Громова координатор в заповеднике на Венере; Хорст Штейнман - на микроклаустрометре Штейнмана человек работал каждый день... Да, они имели право глядеть на него так.

Солнце постепенно исчезало за горизонтом, и звезд становилось все больше. Они проступали на небе, крупные и едва заметные, - десятки, сотни, тысячи... И на глаза наворачивались слезы, объясняемые простыми и ясными законами физиологии, - теперь человек знал это совершенно точно. И все же...