К сумеркам позади был первый перевал, а к утру следующего дня, когда желтоватый диск начал подниматься с противоположной стороны павильона, Альба уже совсем ничего не соображал: где он, кто он и с нужной ли стороны восходит рукотворное светило. Он ничего не видел кроме колючих кустов под ногами, которые то и дело цеплялись за штанины, будто призывая одуматься, куда ты идешь? Зачем? Но поворачивать было поздно, поскольку Альба не чуял под собой ног от усталости и не мог приказать им ни повернуть, ни остановиться. - Видишь дом за озером, у подножья холма? - спросил его Голли Гренс. Но Альба не увидел ни дома, ни озера, ни неба, сплошь затянутого рваными облаками. Последнее, что он сумел различить на фоне зеленовато-серых пятен, это фигуру пожилого мужчины с длинной бородой, который выплывал им навстречу, размахивая руками и выкрикивая одну и ту же фразу: - Сыночек мой вернулся! Сыночек мой вернулся! В какой-то момент Альбе померещилось, что эта фраза относится к нему. Что сейчас его подхватят, задушат в объятиях и станут долго рыдать от счастья над его стертыми до кровавых мозолей ногами; радоваться, что он остался жив и вернулся домой после долгих скитаний. Но куда... и откуда, Альба уже не помнил.
Глава 7