Фантастические тетради

— Опыт покорителя преисподней.

Весь путь Логан держался молодчиной, но как только Бароль снял крышку с постамента колодца, а толпа благородных фариан застыла вокруг в почтительном безмолвии, богомол сдался:

— Не было ничего! Признаюсь, каюсь. Не опускался я туда. Наврал, опять наврал, о боги, кара мне!

Бароль презрительно плюнул себе под ноги.

— Говори всем, громко говори, неужто дно преисподней выстлано ядовитыми шипами? Неужто духи подземелья рвали когтями твою душу?

— Не был, не знаю, — каялся богомол, — сон это был. Наспал я лишнего.

— Сейчас узнаешь, — решил Бароль, — и впредь будешь думать, прежде чем гадить на папирус.

Логан шлепнулся на колени.

— За что ты меня ненавидишь, Бароль?

— Да уж… — покачал головой Бароль, — покуда боги нуждаются в лживых хитрецах, ты будешь в полном порядке. Знаешь почему? — Он укрепил веревку на конце металлической цепи и скрутил двойную петлю. — Все, что по образу и подобию, — неприкосновенно, даже если это жалкая пародия. Превратили планету в сборище уродов. Проблема в том, — обернулся Бароль к своим подданным, — что стены у дна сильно сужены. — Подданные попятились. — Но дно твердое. Мне нужны сильные руки. Всего-то дел — ухватить выродка и держать. А я вытяну.

Подданные не торопились.

— Вдвоем с ним оттуда не вылезти, — настаивал Бароль, нетерпеливо потряхивая петлей перед озадаченными фарианами. Логан вытер сопли рукавом халата.

— Выродка? — удивился он. — Они там есть?

— Утром был. Надеюсь, теперь их целая свора. Мне все равно какой…

— Зачем тебе выродок? — спросил Фальк.

— Нужен. Очень нужен. Один шанс из миллиона убраться с этой планеты, — я не могу себе позволить его упустить.

— Убраться с планеты? — переспросил Фальк. — Куда? Ты собрался поднять молнию Босиафа?

— Я не сомневаюсь в том, что подниму ее. Вся проблема — добраться до молнии живыми.

Благородные фариане недоуменно переглянулись.

— Если не мы, то кто? Выродки? Босиане? Короче, поймавший выродка освобождается от всех экспедиций. Отныне и до скончанья века. Обещаю.

Последняя фраза произвела впечатление. Оживились все, даже дядька Логан задергался, ощупывая тощую мускулатуру. Фальк первым скинул плащ и, забравшись на колодец, вгляделся в недра черной дыры.

— Воздух там есть?

— Душно, но дышать можно.

— А выродок верткий? Кусается?

— Не знаю, меня не кусал. Твоя задача схватить его за ноги и дать знак. В узком горле ему будет сложно тебя покусать.

— Это точно?

— Абсолютно. В крайнем случае, возьмешь его за шею и немного придушишь.

— Может, проще мне будет вытащить тебя?

— Ты знаешь, как тащить? Учти, скользкий путь только вниз, наверх он очень даже шершавый. Неаккуратно дернешь — потроха посыплются.

— Мои потроха, ты хотел сказать, — уточнил Фальк и, просунув ноги в петли, стал затягивать веревку, — но учти, мои потроха отныне из выруба дальше нижней площадки не спустятся. И поплавки на Косогорье ставить не пойду.

— Будь спокоен.

— И еще, пусть повар дает мне папирус, как Махолу, сколько скажу. А Хун и Рыжий больше не скалятся над моими проектами…

— Ладно, полезай.

— Но если я все-таки сдохну…

— Не сдохнешь! Не надейся так просто от меня избавиться. — Бароль накинул на него покрывало, проверил надежность узла и уперся ногами в стены у основания жерла. — Учти, на выродков твои остроты не подействуют, работай кулаками, а не языком. Как схватишь — дерни за веревку.

Первую половину пути Фальк был уверен в себе, будто спускался не в преисподнюю, а на дно водяного колодца. Единственное, о чем он жалел, это о хорошей дубине. Чтоб оглушить жертву прежде, чем та набросится на него. Когда горловина прохода начала сужаться, Фальк пожалел о том, что мокрое покрывало не смазано жиром и, того гляди, зацепится за острые камни, будто созданные для того, чтоб жертва достигала дна в виде готового фарша. Но камни вскоре сменились скользким коридором, поросшим мокрым мхом с характерным запахом плесени, и Фальк вообще пожалел о том, что ввязался в авантюру. Вторую половину пути его одолевали сомнения — шахта разветвлялась, дышать становилось труднее, он перемазался плесенью с головы до ног. «А что если цепь застрянет? Что если выродок окажется ловчей и проворнее?» Но пока Бароль держал конец цепи, Фальк старался гнать сомнения. «Во всяком случае, — успокаивал он себя, — на Косогорье меня никто за конец не подержит. Вредина Хун с удовольствием захлопнет крышку люка, опорожнит совесть в молельне и будет вспоминать меня как убогого недоумка». Он пожалел о том, что не расспросил как следует о размерах выродка, об остроте зубов и когтей, предпочитая из принципа иметь дело с неизвестным противником, нежели с заведомым монстром. Он не предполагал, что на глубине легкомысленные принципы испаряются быстрее, чем раскручивается цепь. В конце концов он даже удивился, когда руки коснулись горизонтальной опоры, а откуда-то сбоку, из каменного рукава донесся порыв зловонного ветра.