Фантастический альманах «Завтра». Выпуск четвертый

Вертолетчикам, по-видимому, тоже нелегко было удерживать машину на одном месте, дюралевую стрекозу тоже швыряло, как щепку в океане, да еще ветер трепал веревочную лестницу, словно хвост бумажного змея, временами забрасывая ее обратно в люк и наматывая на детали шасси. А волны поднимались такие, что казалось, они вот-вот проглотят отважных летунов, во всяком случае, соленые брызги запросто залетали внутрь их машины.

Впрочем, если бы даже веревочная лестница повисла прямо над головой, Борис Арнольдович все равно не смог бы ею воспользоваться. Его хватило на то, чтобы взобраться на плотик, как-то закрепиться там, и тогда самые последние силы оставили измученное тело, а вместе с ними пропало и сознание.

Пришлось одному из отчаянных каскадеров спускаться по лесенке, привязывать ни на что не реагирующего Бориса Арнольдовича специальным фалом, потом опять лезть наверх. Когда все эти непростые действия были наконец успешно совершены, вертолет медленно взмыл. При этом Борис Арнольдович даже и не понял, что уже перенесся из водного бассейна в воздушный. Он только еще крепче вцепился в плотик.

Когда вертолет завис над пляжем, шторм, словно получив команду свыше, мгновенно стих. И сразу появилось солнце. Только море еще долго не успокаивалось, все выбрасывало на берег мертвые водоросли да всякую поганую муть. Но потом успокоилось и оно. Улетели вертолетчики, с трудом вызволив плотик из объятий Бориса Арнольдовича, приехала на пляж «скорая помощь» и уехала обратно, оказав спасенному безотлагательную медицинскую помощь в виде двух бесплатных уколов в мягкое место и прослушивания сердечного биения.

А Борис Арнольдович все лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал, никак не реагируя на окружающий мир.

Интерес к подводной охоте исчез в нем тогда навсегда. Даже к морю у него исчез интерес до самого конца отпуска.

Когда уже были прокомпостированы билеты на обратный поезд, отправлены фруктовые посылки самим себе, тогда и пришли военные люди, разыскали своего клиента среди тысяч и тысяч непрописанных и вежливо сказали, что со спасенного от стихии причитается столько-то. За эксплуатацию вертолета и прочее. Так что напрасно Наташа радовалась, что у них после отпуска еще остаются какие-то средства, напрасно продумывала, куда их истратить. Радость оказалась преждевременной. О средствах позаботились другие.

— Разве в Советском государстве людей спасают за деньги? — удивилась и возмутилась Наташа.

Но вмешался Борис Арнольдович, он не стал ее уговаривать и убеждать, а просто приказал не торговаться, когда это не уместно. Она, возможно, считала, что торговаться всегда уместно, но спорить не стала, а, поджав губы, выложила требуемую сумму и получила взамен официальный документ, не дающий повода сомневаться в правильности и честности того, что произошло.

После чего Борис Арнольдович, Наташа, дети Марина и Иринка погрузились в поезд и покинули благодатные места, сопровождаемые записанной на старом рентгеновском снимке песней «О море в Гаграх». Наташа и Марина сокрушались о неудачно истраченной сумме, Иринка лепетала что-то свое, детское, а Борис Арнольдович молчал, погруженный в какие-то смутные мысли, он не считал, что сумма истрачена самым неудачным образом…

3

Но вернемся немного назад, вот сюда: «…Его то возносило на большую высоту, и тогда берег казался близким и вполне достижимым, то низвергало в гулкую темно-зеленую пропасть с гладкими отвесными краями, из которой ничего нельзя было видеть, кроме неба, соединившегося с водой…»

Борис Арнольдович ненадолго показывался из огромных волн, надолго исчезал в них, и всякий сторонний наблюдатель мог бы, видя это, заключить единственное — счет идет на минуты, человек тонет и очень скоро утонет совсем, не вынырнет больше, да и все, если какое-нибудь чудо его не спасет.

Тут-то шторм и прекратился. Выглянуло, как ни в чем не бывало, солнце. Только что его не было и в помине, а вдруг засияло в расширяющемся на глазах чисто-голубом прогале. И стал виден берег. Только был он почему-то намного дальше, чем до шторма. Как будто человека отнесло в открытое море.

Зафиксировав все это глазами, словно бесстрастными фотоаппаратами, Борис Арнольдович тихо и плавно пошел ко дну. Даже не закрыв глаза. Последнее, что он увидел в подводном царстве, — искаженное рефракцией черно-белое изображение. На фоне зеленого-зеленого. И отключился. И уже не чувствовал, как огромный дельфин, а это был, конечно, дельфин, выталкивал его измученное тело на поверхность, а тело соскальзывало и стремилось вниз, как потом на помощь приплыли еще дельфины и сообща сделали то, что не мог сделать один.