Фантастический альманах «Завтра». Выпуск четвертый

— Кончай, Арнольдыч, чего ты! Брось! — решил-таки подать голос Мардарий. — Надо как-нибудь терпеть! Может, и у нас привыкнешь! Понравится еще. Хрен ли тебе в твоем Полуострове. Ну, или в Материке. Понимаю, конечно, семья, друзья, родина, словом… Будет у тебя новая родина на нашем Острове! Будет! Раз так вышло, не вешаться же теперь на лиане? Вот увидишь, у нас лучше! А может, еще вернешься как-нибудь. Веселей гляди!..

— Да уже все, Мардарий, успокоился я, спасибо на добром слове, больше не буду, расслабился, и сразу, видишь, накатило. Нелегко все это… А я, чтоб ты знал, не с Материка, не с Полуострова, а совсем из другого места.

— Неужто с другой планеты?!

— Можно считать, что с другой. И конечно, жена там. Дети. Во-о-т… Ых-хы-хы…

— Понимаю… Хотя я, конечно, пока холостой. А все одно…

Мардарий то ли не заметил, что Борис Арнольдович нечаянно сказал ему «ты», то ли сделал вид, что не заметил.

— А вообще, если тебя интересуют и остальные вопросы, так что ж, мне скрывать нечего — мясо мы на своей планете едим, одежду, помимо этой набедренной повязки, носим всевозможную. И я, признаться, очень неуютно чувствую себя без штанов, хотя они, если разобраться, предназначены для защиты от холода, а больше ни для чего. И к техническому прогрессу мы относимся в основном положительно. Хотя есть, конечно, у нас и ненавистники прогресса. Правда, я лично не мог к ним относиться всерьез. Всегда мне казалось, что они придуриваются. Теперь-то я, кажется, начинаю кое-что понимать…

— Ммда… — промычал Мардарий, — спасибо конечно, Арнольдыч, за откровенность. Прямо и не знаю, как реагировать… А, ладно! Чтоб ты не думал, будто все председатели — надзиратели. Злыдни. Может, большинство и злыдни. Но что мне большинство. Я сам по себе. У меня своя голова на плечах. Конечно, приходится подчиняться, лицемерить, по-волчьи, как говорится, выть, участвовать в разных делах. Сам понимаешь, иначе можно не только из председателей загреметь, но и вообще…

Короче, раз ты со мной откровенно и по-человечески, то и я с тобой так же. Я тебя никогда не продам! У Мардария еще не вся совесть в челюсти ушла, так-то! Ты мне вообще с первого взгляда понравился. Я тебя полюбил, можно сказать. А у меня глаз — ватерпас. Это тебе каждый скажет. Я любого нарушителя одиннадцатой заповеди насквозь вижу. Словом, так — давай на «ты». В конце концов, ты меня старше. Так запросто и говори. Если, конечно, посторонних поблизости нет. При посторонних-то сам понимаешь. Дрянь народишко. Сразу Порфироносному донесут. Или еще выше. Хотя, конечно, есть люди стоящие. Это учти. Нинель твоя, к примеру. Думаешь, я не знаю, куда она сегодня утром бегала? Знаю, видел. Я ее видел, а она меня — нет. По идее — обязан доложить. Сход на землю без достаточно уважительной причины. И надо бы доложить, потому что могли быть и другие свидетели. Тут кто вперед. А мне жалко. Лизка и Калька с кем тогда останутся? У них и так отец погиб…

Рискую, конечно. А кто не рискует? Все под Богом ходим. Ммда… Еще вот Самуила Ивановича уважаю. Очень умный старичок. Ветеран. Хоть и очень рассеянный, безответственный. По отношению к себе, в первую очередь. Никакой осторожности. Болтает вслух то, что не следует болтать. Ладно Нинель одергивает. А я уж боюсь близко находиться. Боюсь услышать что-нибудь недозволенное. Тогда ведь мне придется решать с ним вопрос. А то со мной решат.

Ну и еще одного уважаю. Маэстро Фогель его зовут. Музыкант. Талантливый страшно! Вот, знаешь, все мы, конечно, на нашем Острове потомственные интеллигенты. Но Фогель с Самуилом Ивановичем — в сто раз интеллигентней нас всех. Не сомневаюсь, что Порфирию Абдрахмановичу и самому Генеральному до этих людей, как до Луны.

Само собой, ни с Фогелем, ни с Самуилом Ивановичем, ни с Нинелью я так, как с тобой сейчас, никогда не говорил и не буду. Понимаешь, с этими людьми хорошо в каком-нибудь парламенте заседать, но не в джунглях политкружки организовывать. В случае чего, они все выложат. И даже обидеться на них не сможешь, ну, не из того материала народ, что поделаешь!

И конечно, ни твоя Нинель, ни Самуил Иванович, ни Фогель не знают, что я о них в действительности думаю. Сам не раз слышал, как они ведут подрывные разговоры. Дескать, Мардарий такой, Мардарий сякой. Оно, конечно, хорошо, но, с другой стороны, и грустно. И вот ведь что любопытно, такие умные, а в председателях не разбираются. Не понимают особых линий поведения. Порфироносного боятся, но уважают. Меня боятся и презирают. Э-эх…

Небось думаешь сейчас, что это он так разговорился, этот младший председатель, на откровенность вызывает, душу распахивает и хочет, чтобы ты тоже… Небось думаешь, кто бы другой был, постарше званием. А эти младшие только и смотрят, как бы выслужиться, кого бы разоблачить? В общем, это так. Но я и без тебя выслужусь. Потому что не делаю ошибок. И даже сейчас ничем не рискую. Ты не можешь причинить мне вреда.