Фантастический альманах «Завтра». Выпуск второй

Ничего не хочется. Ехать не хочется: слишком сильное движение; пешком идти не хочется: устанешь; лечь придется или валяться попусту, или снова вставать, а ни того, ни другого опять не хочется. Словом, ничего не хочется.

Сёрен Кьяркегор

Есть Россия киевская, Россия времен татарского ига, Россия московская, Россия петровская и Россия советская. И возможно, что будет еще новая Россия.

Николай Бердяев

ФАНТАСТИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРОЕКТЫ FANTASTIC IDEAS AND PROJECTS

Парашюты рванулись и приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии «Эдельвейс»
И «Мертвая голова».

Автоматы выли, как суки в мороз,

Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце в стропах берез
Мешало вести разговор.

И сказал Господь: «Эй, ключари.

Отворите ворота в Сад!
Даю команду: от зари до зари
В рай пропускать десант…»

Михаил Анчаров

Баллада о парашютах

Парашют Рейхельта. 1910 г. Прыжок с этим парашютом с Эйфелевой башни закончился гибелью изобретателя.

Парашют Леонардо да Винчи.

Парашют парусного типа. Рисунок из итальянского технического сборника. 1617 г.

Парашют Ленормана. 1783 г.

Михаил КОЗЫРЕВ

Михаил Яковлевич КОЗЫРЕВ (1892–1942), русский прозаик и поэт. Широко публиковался в двадцатые годы. Погиб в заключении.

ЛЕНИНГРАД сатирическая повесть

ПРЕДИСЛОВИЕ

Недавно в психиатрической лечебнице близ станции «Удельная» умер странный пациент. Доставлен он был в тринадцатом году из выборгской тюремной больницы: как будто он попал в свалку во время первомайской демонстрации и был помят лошадью. В больнице обнаружилось, что в связи с улучшением физического состояния умственное все ухудшалось и ухудшалось. Несколько лет он лежал на кровати, вставая только в случаях крайней необходимости, и на все вопросы отвечал:

— Я умер. Не будите меня.

Затем наступило значительное улучшение. Он ходил по палатам, разговаривал, как вполне нормальный человек, читал газеты и книги. В такие моменты его ненормальность обнаруживалась лишь в том, что на вопрос:

— Который сейчас год?

Он отвечал:

— Тысяча девятьсот пятьдесят первый.

Эта навязчивая идея ни на минуту не оставляла его. Иногда он, в безумии, начинал разговаривать с неодушевленными предметами, называя их странными именами, долбил ни с чем не сообразные параграфы какого-то учебника, в то время как в его руках ничего не было, произносил обвинительные и защитительные речи. Иногда ему казалось, что кто-то преследует его, что его судят, что его приговаривают к смерти.

В последнее время он пользовался некоторой свободой, ему разрешалось выходить на улицу, и он в этих случаях всегда посещал одни и те же места и к назначенному времени аккуратно являлся в лечебницу. Любимыми местами его посещений были Лесной парк, Сампсониевский проспект, Троицкая площадь. Он считал своей обязанностью участвовать во всех манифестациях, присутствовать на лекциях, на спектаклях в рабочем клубе. Если с ним заговаривал кто-либо из посторонних — он давал ясные, логически правильные ответы, но не мог не перекреститься, когда проходил мимо портретов вождей революции; портреты эти он называл иконами. Он следил чрезвычайно внимательно за всеми событиями современной жизни, но судил о них чрезвычайно парадоксально.

Недели за две до смерти он потребовал себе чернил и бумаги и не отрываясь писал день и ночь, ни на минуту не выходя из палаты и ни с кем не разговаривая. Записки его показались больничной администрации подозрительными и несомненно были бы уничтожены, если бы случайно не попали в руки автора этих строк.

Кроме некоторых моментов, записки эти не грешат против логики и здравого смысла, и я думаю, что они будут небезынтересны современному читателю.

Михаил КОЗЫРЕВ

Москва, 3 октября 1925 г.

первая глава

ВСТУПЛЕНИЕ. МОЯ БИОГРАФИЯ