У каждой нации есть свой комплекс… У русских это — комплекс Христа: они все время воображают себе совершенный мир, где нет греха, где нет ошибок, где нет фальши. И они сравнивают наш действительный мир с таким совершенным миром, который у них в голове или лежит на душе — можно сказать, что это комплекс утопии… Чисто русская жажда совершенства, которая пленяет европейцев. Но в результате возникает и злая пародия на утопию, изнанка, так сказать, вашей (т е. русских) утопии…
Строй, который сейчас существует в России, чем-то соответствует русскому стремлению к каким-то абсолютным ценностям, а такая тяга имеет не только привлекательные стороны, но и чревата страшными опасностями.
Русская культура и русский человеческий материал не хороши и не плохи — они особенные. Мы не знаем этой нашей особенности, так как из инструментария наших ученых были исключены методологии и методики, давшие миру такие шедевры, как «Авторитарная личность» Адорно, «Хризантема и меч» Рут Бенедикт, «Икона и топор» Биллингтона.
Из чего возникло это мироздание, создал ли кто его или нет? Кто видел это на высшем небе, тот поистине знает. А если не знает?
Объявляя «врагом — механизмом» Административно-командную систему, или бюрократию, мы, сами того не желая, вольно или невольно, оказываемся «по ту сторону» баррикад. Предпринятый нами анализ сталинщины и сталинизма убеждает нас в том, что целям и идеалам, практическим силам перестройки противостоит не бюрократия вообще, а
Конечно же, политика центра не была избирательно антиэстонской, как не была она антилатышской, антигрузинской или какой-либо еще. Она была просто антинародной…
Жизнью выдвинуты два коренных вопроса, которые должны быть разрешены во что бы то ни стало. С одной стороны, в России неизбежно установление свободных условии личной и общественной жизни на принципах равенства, а с другой — коренное разрешение земельного вопроса… Жизнь дошла до такого предела, что эти вопросы будут или легально разрешены сверху, или взяты силою снизу.
Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы ее не обманывать.