Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит

– Минуту, – ответил голос из динамиков. – Заметано.

Тах стащил сапоги, оставшись в фиолетовых носках, приоткрыл дверь и скользнул внутрь склада со всей грациозностью, которую приобрел еще на Такисе. Внутри высились двадцати-трицдатифутовые пирамиды из перевязанных тонкой проволокой тюков с резаной бумагой. Тахион крался на звук голосов. Путь ему преградил большой желтый погрузчик, и Тахиону пришлось протискиваться под ним.

Он выглянул из-за огромного колеса и насчитал внутри пять человек. Двое сидели на раскладных стульях и играли в карты на импровизированном столе из сложенных в стопку журналов. Необъятных размеров толстяк возился с машиной для нарезания бумажной стружки. Еще двое склонились над длинным столом, на котором рядами были сложены пакеты с белым порошком. Высокий мужчина во фланелевой рубашке что-то взвешивал на маленьких весах, а его худой, лысеющий сосед в дорогом пальто руководил процессом. В руке у него тлела сигарета. Голос был тихим и спокойным, Тахион не мог разобрать ни слова. Ангеллик нигде не было видно. Тах увидел ее, лишь когда погрузился в зловонную муть разума Баннистера. Она лежала между бумагорезкой и упаковочным станком. Из-под погрузчика ее было не разглядеть; машина перекрывала обзор, но она совершенно точно была там, на грязном матрасе. Ее опухшие, ободранные лодыжки были в кандалах.

– ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ БЕГЕМОТОВ, ПЯТЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ БЕГЕМОТОВ, ШЕСТЬДЕСЯТ БЕГЕМОТОВ, – досчитал Том.

Погрузочные платформы были достаточно широки, чтобы по ним мог пройти панцирь. Том мысленно надавил на замок, и тот рассыпался в ржавую пыль. Цепи с лязгом упали, ворота подались, несмотря на возмущенный скрип ржавых петель. Включив все фары, Том повел панцирь вперед, пока не наткнулся на бумажную пирамиду. Обойти ее было невозможно, и он пошел на таран. Только когда тюки с бумагой посыпались, Том сообразил, что мог просто перелететь через них. Он взмыл к потолку.

– Какого хрена?! – услышав скрежет открывающихся ворот, воскликнул один из картежников.

Все мгновенно пришло в движение. Оба картежника вскочили, один выхватил пистолет. Мужчина во фланелевой рубашке бросил весы. Толстяк отвернулся от бумагорезки и выкрикнул что-то неразборчивое. У дальней стены посыпались вниз тюки с бумагой, сбивая соседние, словно кегли в кегельбане.

Баннистер не мешкая бросился к Ангеллик. Тах снова вторгся в его разум и остановил – тот даже не успел выхватить револьвер. И тут десятки тюков с резаной бумагой обрушились на заднюю часть погрузчика. Машина сдвинулась, наехав огромным черным колесом на левую руку Тахиона. Завопив от боли, Тах упустил Баннистера.

Внизу двое открыли по Тому огонь. Первый же выстрел оказался для него неожиданностью, и Том потерял контроль над панцирем. Панцирь нырнул на четыре фута, прежде чем его хозяин пришел в себя и выправил машину. Пули отскакивали от брони, не нанося урона. Том улыбнулся.

– Я ВЕЛИКАЯ И МОГУЧАЯ ЧЕРЕПАХА, – объявил он на полной громкости, чтобы перекрыть грохот от падающих тюков. – ВАМ ЖОПА, УБЛЮДКИ. СДАВАЙТЕСЬ НЕМЕДЛЕННО.

Ближайший ублюдок и не подумал сдаваться. Он продолжил стрельбу, и один из мониторов Тома погас.

– ЧЕРТ! – выругался Том, забыв отключить микрофон.

Схватив стрелка за руку, он вырвал у него пистолет и, судя по крику, заодно вывихнул ему плечо. Надо быть аккуратнее. Другой стрелок побежал, перепрыгивая через тюки. Том поймал его в прыжке, поднял к потолку и повесил на стропильную балку. Он проверил мониторы – один вышел из строя, на другом изображение снова поплыло вверх, и теперь Том не знал, что происходит по борту панциря. Времени на починку не было. Мужчина во фланелевой рубашке спешно кидал пакеты в чемодан, а толстяк забирался в погрузчик…

Рука Тахиона была раздроблена, и он корчился, стараясь в очередной раз не завопить. Было необходимо не подпустить Баннистера к Ангеллик. Сжав зубы, Тах постарался забыть о боли, собрать ее в шар и оттолкнуть от себя так, как учили. Это было нелегко – он уже не так хорошо владел собой, ощущал в руке каждую сломанную кость и едва сдерживал слезы. Тут он услышал, как завелся мотор погрузчика, и колесо закрутилось, покатилось вверх по руке, нависнув над головой черной смертоносной стеной, и… пронеслось в дюйме от макушки Тахиона, когда погрузчик взмыл в воздух.

С небольшой помощью Великой и Могучей Черепахи погрузчик по идеальной траектории пролетел через весь склад и впечатался в стену. Толстяк выпал из кабины и шлепнулся на груду книг без обложек. Лишь теперь Том заметил, что Тахион лежит на полу в том самом месте, где только что стоял погрузчик. Его рука странным образом болталась, а от маски цыпленка почти ничего не осталось. С трудом поднявшись на ноги, Тахион что-то прокричал и, спотыкаясь, побежал. Куда он, черт возьми, спешит?

Том нахмурился и постучал рукой по неисправному монитору. Изображение стабилизировалось, стало четче, чем когда бы то ни было. Том увидел мужчину в пальто, склонившегося над лежащей на матрасе женщиной. Она была очень красивой и грустно, смиренно улыбнулась, когда мужчина приставил к ее голове револьвер.