Фантастический Нью-Йорк: Истории из города, который никогда не спит

Но истории гарпии куда интереснее. Она рассказывает о волшебстве, о героях и нимфах. О похождениях дев-богинь вроде Афины и Артемиды, об их волшебных приключениях, о том, как Афина обхитрила Посейдона, чтобы в ее честь назвали город. О западном ветре Зефире и о его сыновьях, волшебных говорящих конях. Она рассказывает об Аиде, боге Подземного царства, и о своей матери Келено – тоже гарпии, ужасной и свирепой. Когда гарпия рассказывает о ней, перья на ее крыльях звенят от счастья, словно бронзовые колокольчики.

Она рассказывает о своих сестрах, названных в честь могучей бури, и о том, как небо темнело и разражалось грозой, когда они втроем отправлялись в полет. Да, именно так она и сказала – «разражалось грозой».

Гарпия говорит «мы все одиноки».

На часах полседьмого утра, и я кутаюсь в новое зимнее пальто, полученное на бесплатной раздаче в пожарной охране. Облачка пара вырываются над связанным мне мамой Элис кусачим оранжевым шарфом. Я скрещиваю ноги, левую под правую, словно хочу в туалет, потому что, когда твоя юбка едва доходит до колен, от холода не спасают даже леггинсы. Я бы постучала нога о ногу, чтобы согреться, но эти леггинсы у меня последние, и я не хочу их порвать.

Когда я наклоняю голову, шарф царапает верхнюю губу. За мусорным контейнером темно. До рассвета еще полчаса. Впереди на улице видны круги света от фонарей, но в них не заметно ничего теплого – лишь темный колкий снег, убранный в кучу и утрамбованный у поребрика.

– Я никому не нужна, – говорю я. – Мама Элис получает деньги за то, что заботится обо мне.

Мои слова несправедливы – мама Элис вовсе не обязана была брать опеку надо мной и моим сводным братом Луисом. Но иногда быть несправедливой приятно. Я принюхиваюсь к водостоку и задираю подбородок, притворяясь, что глотаю мусор, как делает гарпия.

– Никому не приятно со мной жить. Но выбора нет. Я такая как есть.

– Выбор есть всегда, – возражает гарпия.

– Верно, – отвечаю я, – но самоубийство – грех.

– А общаться с гарпиями – не грех? – парирует гарпия.

– Не знаю. Разве что ты сам дьявол…

Гарпия пожимает плечами. Ее перья пахнут плесенью. Что-то блестящее и липкое ползет по ее спутанным волосам. Гарпия хватает это когтями и отправляет в рот.

– Я нечестивая тварь, – говорит она. – Как Келено и ее сестры, Аэлла и Окипета. Сестры бури. Твоя церковь, наверное, назовет меня демоном. Да, пожалуй.

– Ты недооцениваешь отца Альваро.

– Я не доверяю священнослужителям, – отвечает гарпия и принимается чистить сломанные когти.

– Ты никому не доверяешь.

– Этого я не говорила, – отвечает гарпия.

Перебивать гарпий – не самая лучшая идея, но в тот момент я об этом забываю.

– Я давно решила никогда никому не доверять. Моя кровная мать кому-то доверилась, и что из этого получилось? Сначала она залетела, потом родила меня и умерла.

– Как бесчеловечно, – говорит гарпия, и для меня это комплимент.

Я дотрагиваюсь до теплого крыла гарпии, но не чувствую тепла через рукавицу. Рукавицы тоже достались мне от пожарных.

– Гарпия, мне пора в школу.

– Там ты тоже одинока, – говорит гарпия.

Мне хочется доказать ее неправоту.

Лекарства сейчас хорошие. Когда я родилась, четверть детей, чьи матери были больны СПИДом, тоже оказывались инфицированы. Теперь это случается один раз из ста. У меня может быть собственный, здоровый ребенок, и тогда я больше не буду одинока.

Что бы ни утверждала гарпия.

Идея, конечно, дурацкая. Когда мне исполнится восемнадцать, мама Элис не будет больше обязана ухаживать за мной. Что я буду делать с ребенком? Мне придется найти работу, добиться от государства пособия на лекарства. Они ведь дорогие.

Если забеременеть сейчас, то ребенок родится до того, как мне будет восемнадцать. Рядом со мной будет кто-то, кого мне не придется ни с кем делить. Кто-то, кто будет меня любить. Насколько легко забеременеть? У других девушек это нередко выходит случайно.

Или «случайно».

Проблема в том, что я не смогу скрыть от потенциального отца ребенка, что я ВИЧ-положительна. Поэтому я дала клятву хранить невинность – чтобы не быть вынужденной об этом рассказывать.

Клятва была самой настоящей, мне даже дали символическое кольцо.

Интересно, сколько девушек действительно сдержали эту клятву? Я честно собиралась ее хранить. Не только до брака, а всю жизнь. Чтобы ничего никому не рассказывать.

Я не считаю, что совершила ошибку. Тогда это казалось правильным. Я думала, что лучше всю жизнь быть одинокой, чем что-то объяснять. К тому же рожать ребенка нужно ради самого ребенка, а не ради себя.

Верно, мама?

У гарпии есть свое царство. Маленькое царство, занимающее переулок за моим домом, но у нее есть и трон (мусорный контейнер), и подчиненные (бомжи). И я. Я знаю, что бомжи тоже видят гарпию, и порой даже с ней говорят. Но гарпия прячется от других жильцов дома и мусорщиков.

Интересно, умеют ли гарпии летать?

Она расправляет крылья во время дождя, чтобы смыть с них грязь, и когда злится. Если она злится, то шипит – и этот звук я слышу, в отличие от ее слов, что звучат прямо в моей голове.