Фантастический цикл романов "Викинг". Компиляция. Книги 1-9" (СИ)

Но эти предпочли легкий путь. Скорее всего, их союз с норегами был явлением временным. И они предпочли не делиться с союзником, а забрать себе все.

Если бы не мой вопль, у них бы получилось.

Но я завопил – и остался жив. И снекка осталась у нас. Я немного удивился, почему на помощь не позвал Ольбард (он тоже сумел отбиться – в своей «раковине» на корме), но Ольбард просто был более опытен, чем я. И более самоотвержен. Он-то знал, что у нас и норегов силы примерно равны. Лучше потерять снекку (вместе с добычей и нами в придачу), чем потерять все, в критический момент разделив силы.

Глава двадцать шестая, в которой герой по невежеству позволяет себе вмешательство в дела Перуна

В воздухе противно пахло паленым. И это не был запах пригоревшей дичи, это врачевали раненых.

Наиболее простой способ остановки кровотечения и дезинфекции в полевых условиях – прижать к ране полосу раскаленного докрасна металла. Даже самые мужественные не могли сдержать крика. А я впервые задумался: что будет, если меня, скажем, не убьют, а отрубят ногу, как Тьёстольву Мшанику?

Лучше – сразу насмерть.

Мы стали лагерем на пляже под высоким обрывистым берегом. Вытащили корабли на песок и накрепко привязали к валунам. Поднявшийся ветер сбивал с волн хлопья пены и бросал в лицо заряды песчаной шрапнели. Для раненых натянули что-то вроде палаток, остальным приходилось обходиться так. Хорошо хоть дождя не было.

Хирдманны готовились к тризне. На сей раз для погребального костра дров не собирали, хотя плавника вокруг было навалом. Героям предстояло уйти в Валхаллу на нашей снекке. Это был не только щедрый дар мертвым, но и вынужденное решение. Здоровых рук едва хватало, чтобы посадить на румы трофейного драккара хотя бы одну смену. Хорошо хоть драккар уже, чем «Сокол» Хрёрека, и весла у него легче.

Наверху, на гребне береговой кручи, торчали головы аборигенов в меховых шапках. Наблюдатели. Ничего худого они нам пока не сделали, только глазели. Присматривались.

Я вместе с другими занимался перетаскиванием груза со снекки на драккар.

Эта работа была приятней, чем загружать на снекку тела погибших. Мертвых норегов и эстов тоже погрузили на палубу. Всем, кроме четверых, отрубили большие пальцы – знак того, что там, в горней Валхалле, им не пировать-воевать, а прислуживать. Но все равно эта участь считалась лучшей, чем отправиться кормить рыб в сети Эгировой супруги, великанши Ран.

Четверым норегам (среди которых был и сам Эвар Козлиная Борода) пальцы оставили. За доблесть. Эти дрались до последнего и пали от множества ран, прихватив с собой не меньше четверых наших. Хирдманны, с подачи ярла, решили их почтить. В конце концов, там, за столами Валхаллы, все будут равны, а столь доблестные воины окажутся очень кстати в час Рагнарёка.

За нашей работой угрюмо следили четверо связанных эстов и один рыжий и ражий норег, наглый, как медведь из американского природного заповедника. Норега глушанули чем-то тяжелым во время абордажа, поэтому половина его шевелюры и часть бороды обросла, как сосульками, стручками черной спекшейся крови, а один глаз превратился в узкую щелочку. Но даже этот заплывший глаз глядел на нас так, что хотелось приложить еще разок. Борзый нам попался пленник. Или – мужественный? Пожалуй, все-таки второе. Положение у норега – хуже губернаторского. Для тех, кто не знает, напомню, что речь идет не о политическом персонаже, а о жеребчике-пробнике, которого коннозаводчики подпускают к кобыле для разогрева. Чтоб, значит, настоящий самец-производитель времени на предварительные ласки не тратил. То есть осеменять такому «губернатору» никто не позволит. Только шишку надуть. Но жеребчика, по крайней мере, после мероприятия на колбасу не пустят. В отличие от наших пленников.

Из четверых эстов трое были серьезно, хотя и не смертельно, ранены. Четвертый – почти в порядке, его ошеломил брошенный кем-то из викингов топор. Этого попросил себе Трувор, и он сидел отдельно от других. Эста даже накормили.

Норегу тоже, как потом выяснилось, предстояло поучаствовать в варяжской ритуальной традиции, но кормить его не стали, потому что питаться ему было бы затруднительно. Рот надорван, вместо передних зубов – осколки и ошметки. С таким инструментарием железобетонные лепешки и вяленое мясо не обработать. Но литруху пива норег выпил. Не поблагодарил.

Проводы героев начались уже затемно, при свете костров. Сначала с подобающими возгласами зарезали троих эстов.

Четвертого же развязали и дали возможность восстановить кровообращение в конечностях.

– Что будет? – спросил я у Руада.

– Наша тризна, – ответил варяг. – Та, что люба Перуну.

Да, в недавнем бою погиб один из наших. Собственно, тут все были наши. Но варяги все равно мне были ближе прочих. Словене как-никак.

Дико озиравшегося эста вытолкнули на свободное пространство. Он заметно тушевался (я бы на его месте тоже не горел энтузиазмом), но, когда ему подали меч и щит, сразу оживился.

К нему подошел Трувор.