Фантастическое путешествие (авторская книга)

Едва только она зашла в комнату, ее, как профессионального физиолога, обеспокоили углубившиеся морщины на лице шефа, склоненного над работой.

Ее лицо осталось бесстрастным, хотя она никак не могла справиться с глупыми беспорядочными сокращениями сердечной мышцы.

Зеркало достаточно откровенно Говорило, что ее внешнему облику недостает скромности и сдержанности. У нее были на удивление широко расставленные темные глаза; движения губ выдавали незаурядное чувство юмора, когда она позволяла себе улыбаться, что бывало нечасто, а пропорции фигуры раздражали ее тем, что привлекали внимание куда большее, чем ее профессиональная компетентность. Ей хотелось огрызаться (во всяком случае, выдавать интеллектуальный эквивалент такой реакции), когда обращали внимание не на ее способности, а на ее формы, с которыми она ничего не могла поделать.

Дюваль же оценивал лишь эффективность ее работы, не обращая никакого внимания на ее привлекательную внешность, что заставляло Кору еще больше восхищаться им.

Наконец она сказала:

— Бенес приземлится меньше, чем через тридцать минут, доктор.

— Хмм. — Он поднял на нее глаза. — А почему вы еще здесь? Ваш рабочий день уже закончился.

Кора могла возразить, что и его тоже, но она знала, что его день подходит к концу лишь по завершении всей работы. Порой она оставалась рядом с ним все шестнадцать непрерывных часов, хотя припоминала, как он обещал ей (и совершенно искренне), что ее ждет лишь восьмичасовой рабочий день.

— Я хочу Дождаться встречи с ним, — сказала она.

— С кем?

— С Бенесом. Разве вас это не волнует, доктор?

— Нет. А почему я должен волноваться?

— Он великий ученый и, говорят, у него важнейшая информация, которая сможет революционизировать все, Что мы делаем.

— Неужто так и будет? — Дюваль взял снимок из стопки, отложил его в сторону и потянулся за другим. — Каким образом это поможет нам справиться с работой по лазерам?

— Может, мне удастся легче попадать в цель.

— Вам это уже удалось. Из всего, что может сообщить Бенес, извлекут пользу лишь те, кто занимается войной. Он сможет увеличить шансы на уничтожение всего мира.

— Но, доктор Дюваль, вы же говорили, что развитие техники может иметь огромное значение для нейрофизиологии.

— В самом деле? Ладно, значит, так я и говорил. И все же я считаю, что вам лучше пойти отдохнуть, мисс Петерсон. — Он снова поднял глаза (кажется, голос у него стал чуть мягче?) — У вас усталый вид.

Кора собралась было пригладить волосы, ибо в переводе на женский язык слово «усталая» означает «растрепанная».

— Как только появится Бенес, — сказала она, я последую вашему совету. Обещаю. Кстати...

— Да?

— Вы завтра будете пользоваться лазером?

— Как раз это я сейчас и решаю... С вашего разрешения, мисс Петерсон.

— Моделью 6951 нельзя пользоваться.

Положив снимки, Дюваль откинулся на спинку стула.

— Почему?

— Она не настроена. Я никак не могу поймать ее фокус. Подозреваю, что барахлит один из туннельных диодов, но еще не выяснила, какой именно.

— Хорошо. На тот случай, если аппаратура мне все же понадобится, до того, как уйдете, настройте ту, которой можно доверять. Затем завтра...

— А завтра я уже установлю, в чем неполадки на 6951-й.

— Да.

Повернувшись, она быстро взглянула на свои часики.

— Осталась двадцать одна минута — и говорят, что самолет идет по расписанию.

Он издал какой-то неопределенный звук, и Кора поняла, что он ее не слышит. Бесшумно выйдя, она тихо закрыла за собой, двери.

* * *

Капитан Уильям Оуэнс, расслабившись, развалился на мягком сидении лимузина. Он устало провел пальцами вдоль крыльев хрящеватого носа ‘и по широким скулам. Его чуть качнуло, когда машина приподнялась на мощной струе сжатого воздуха и ровно двинулась вперед. Турбодвигатель работал совершенно бесшумно, хотя в нем бесновались пятьсот лошадиных сил.

Сквозь пуленепробиваемые стекла он видит слева и справа эскорт мотоциклистов. Остальные машины шли впереди и сзади, заливая ночь потоками спасительного света.

Когда в качестве охраны тебя сопровождает чуть ли не половина армии, неврльно начинаешь чувствовать себя важной персоной, но, конечно, все это было не для него. И даже не для того человека, которого предстояло встречать; не для него, как такового. А только ради содержимого его могучего мозга.

Слева от Оуэнса сидел глава Секретной Службы.

В силу анонимности Службы Оуэнс не знал даже имени этого ничем не примечательного на вид человека, который с головы до ног, от очков без оправы до туфель консервативной модели напоминал профессора заштатного колледжа или даже продавца в галантерейной лавке.

— Полковник Гандер, — осторожно сказал Оуэнс, пожимая ему руку.

— Гондер, — последовал тихий ответ. — Добрый вечер, капитан Оуэнс.

Наконец они добрались до края взлетного поля. Где-то впереди над головами заходила на посадку старая машина.

— Великий день, а? — тихо сказал Гондер. Все, связанное с этим человеком, воспринималось как шепот, даже сухой шелест его гражданского одеяния.