Фантастичнее вымысла

Стены ванной увешаны огромными зеркалами и высвечены отраженным светом, и поэтому я вижу себя в самых разных ракурсах — в чем мать родила неуклюже барахтаюсь в луже воды с нагретым теплом руки джином. Скажите, что еще нужно для счастья? Все время сидишь и пишешь, а какой-то крошечный полип в твоем мозгу хочет полететь самолетом первого класса в Калифорнию и приземлиться в международном аэропорту Лос-Анджелеса. Как хочется позировать для фотографий на книжную суперобложку! Хочется, чтобы тебя встречала пресса, когда ты будешь спускаться по трапу самолета, чтобы после блистательного интервью тебя ждал лимузин с шофером — да-да, чтобы за тобой не просто присылали машину, а чтобы тебя ждал лимузин с шофером, — отвезти на встречу с читателями, где ты раздаешь автографы.

К чему кривить душой. Такова мечта. Возможно, ваши запросы гораздо мельче. Возможно, вам захочется поделиться секретами педикюра с Деми Мур, прежде чем выйти на сцену в качестве участника шоу Дэвида Леттермана.

Угу. Ну что ж, добро пожаловать на рынок художественной литературы.

Ваша книга пролежала сто дней на полке книжного склада, прежде чем официально признана провальной.

После этого книжные магазины начинают возвращать книги вашему издателю, и цены на них падают. Книги лежат без движения. Книги отправляют под нож.

Крошечная часть вашего сердца, ваш первый роман, ваше сердце искромсано на 70 %, и все еще никто не интересуется вашей книгой.

Затем вы оказываетесь в магазине фирмы «Гэп», примеряя трикотажные рубашки пастельных расцветок, и придирчиво щуритесь, рассматривая себя в зеркале. Что ж, очень даже неплохо. Почти по-калифорнийски. Вам предстоит заключение контракта о праве экранизации вашей книги, и вы надеетесь, что это ее спасет. Только вот то, что ее издает большой издатель, отнюдь не делает вас привлекательнее. На ум приходит нечто глупое и ленивое. Когда дело касается приятной наружности и обаятельности, здесь я совершенно неконкурентоспособен. Ничего хорошего не выйдет из того, что я спущусь по трапу самолета в аэропорту Лос-Анджелеса с волосами, покрытыми лаком, и в рубашке оттенка лососины.

Если я обзаведусь пиарщиком из издательства, который обзвонит всех и расскажет, какой я симпатичный и веселый парень, это лишь вселит в людей ложную надежду.

Единственное, что может быть хуже появления в международном аэропорту Лос-Анджелеса в кошмарном виде, — это появление там же в кошмарном виде, но со свидетельствами того, что на самом деле вы пытались принять нормальный вид. Вы прилагали к этому максимальные усилия и достигли предела своих возможностей. Вы хорошо подстрижены, загорелы. У вас белые зубы. Из носа выдернуты все волоски до единого, но вы все равно смотритесь уродом. На вас трикотажная рубашка из чистого хлопка, купленная в магазине «Гэп». Вы тщательно прополоскали рот. Вы закапали глазные капли и побрызгались дезодорантом, но все равно спускаетесь по трапу, чувствуя, что у вас не хватает нескольких хромосом.

Со мной этот номер не пройдет.

Идея состояла в том, чтобы убедить народ, будто я даже не пытался навести марафет. Идея состояла в том, чтобы люди подумали, что я прилетел в том, что ношу каждый день. А чтобы не ударить в грязь лицом с прической, я побреюсь наголо.

Я уже и раньше брил голову. Почти все то время, пока я писал «Бойцовский клуб», у меня была сизая, наголо обритая голова. После этого волосы у меня отросли. Было холодно. К тому времени, когда нужно было сниматься на фотографию для суперобложки, волосы у меня уже были, но это не помогло.

Когда меня фотографировали, женщина-фотограф дала мне понять, что снимки получатся ужасными, и вовсе не по ее вине.

Поэтому я оставил в «Гэпе» рубашки-поло самых невообразимых расцветок — тыквенного, терракотового, шафранного, цвета морской волны — и полетел в Голливуд, так и не прочитав предупреждения на этикетке флакона с депилятором. Густо смазал голову этим чудодейственным средством и принялся скоблить ее бритвой. Единственное, чем можно было еще усугубить ситуацию, — это смешать с депилятором горячую воду. Поэтому я подставил голову под кран с горячей водой.

Представьте себе, что ваша голова пестрит бритвенными порезами, и вы начинаете мазать эти порезы зеленкой.

Завтра мне предстояло отправиться в Голливуд. В тот вечер мне никак не удавалось остановить кровотечение из порезов на голове. Мой голый воспалившийся череп был весь облеплен клочками туалетной бумаги. Я, наверное, напоминал голову из папье-маше, внутри которой находятся мозги. Мне стало немного легче, когда голова начала покрываться струпьями, но красные участки кожи вокруг них все еще были воспалены. Вскоре сквозь эти струпья изнутри начала пробиваться голубоватая щетина. Маленькие эти волоски порождали прыщи, которые мне пришлось выдавливать.

Получилось следующее: человек-слон едет в Голливуд.