Фантастика 1965. Выпуск 2

Космонавт Савенко: “Здравствуй, рожь! Привет, жаворонок! Низкий поклон тебе, бескрайнее родное поле. Поцелуй меня, ласковый ветер, как когда-то - помнишь - в детские годы… Коснись меня, ветер! В сердце моем безграничная благодарность тебе, полям, солнцу, щедрой земле отцов… Белый змей. Бумажный змей! Именно от него начался путь Андрея в космос… Это ты вел его по трудной и прекрасной дороге, змей далекого детства! Слава тебе!…” Мать Савенко: “О, какая счастливая у меня судьба! Сын полетит к таинственным мирам, и следом за ним простелется материнское благословение. И под дыханием этой любви черная бездна оживет и станет когда-нибудь домом, таким же уютным, как теплая, обжитая земля!” Три разных человека говорят одинаково выспренне, с восторженностью и “слезой” воспитанниц института благородных девиц. Фейерверк пустословия, за которым нет ничего: ни индивидуальности героя, ни глубоких переживаний, ни ума, ни сильных чувств. Все наигранно, патетично, плоско, как в старинных “трррагедиях”, разыгранных провинциальными актерами.

– Вы заведомо берете самые неудачные отрывки.

– Щадя ваше время, я ограничиваю себя в примерах. Иначе мне пришлось бы просидеть у вас несколько дней. Не могу, однако, удержаться еще от одной цитаты. “Вселенная! Я знаю твою тайну: ничто не исчезает бесследно! Слышишь, Вселенная, я понимаю тебя! Бери мои мысли, мои страдания, мои радости…” Не стану интриговать вас загадкой, откуда эти слова, как две капли воды похожие на приведенный монолог и содержащие столь же “глубокие” мысли. Они принадлежат ученому все с той же высокоцивилизованной планеты Та-ины, жители которой, кстати, разительно отличаются от землян, ибо “обмен веществ в их организмах… происходит на принципах ядерной энергетики”.

– Романтичный, взволнованный стиль автора…

– Чтобы у вас не было больше никаких сомнений в отсутствии какого-нибудь особого “стиля Бердника”, вновь предлагаю догадаться, кому принадлежат такие вот фразы: - Уж не ищешь ли ты, дорогой Артур, какую-нибудь панацею от лучевой болезни? - недоверчиво спросил Гонсало.

– Я задался целью найти средство, полностью защищающее от лучевого удара, если хочешь, панацею… Возможно, еще рано делать окончательные выводы, но, кажется, мы не далеки от истины.

Гонсало изумленно взглянул на Ренара.

Алессандро подался вперед.

– Вы хотите сказать, что нашли…

– Да, я нашел радоний…” - Всю свою жизнь я отдал разрешению одной проблемы, - начал Милоти. - Я близок к открытию величайшей тайны…” Это опять-таки написано тремя разными авторами. Взяты кульминационные моменты трех разных книг - появляется великое открытие, которое и сообщает движение сюжету. Чем в этой компании выделяется “стиль Бердника”?

Конечно, оттенки имеются. Скажем, у Бердника больше красивости и выспренности; стиль же Винника суше. Но это отклонения в пределах одного и того же общего для всех стиля унылого трафарета. Это прослеживается буквально во всем.

Вот, например, как рисует портрет своего героя Винник: “Кроме уже упоминавшихся голубых глаз, лицо Лайги привлекало маленькими подвижными губами цвета спелого граната, умеренно вздернутым носиком, прекрасным цветом кожи - очень белой и тем резче оттенявшей нежный румянец на щеках”.

Митрофанов: - “Все было хорошо в девушке: и две тугие косы, уложенные венцом, и широкие брови вразлет, и высокий лоб, который иногда прорезывали мелкие упрямые морщинки”.

– По-моему, вы впадаете в ту же крайность: все жзображать одной краской, на этот раз черной. Так или иначе каждый автор открывает читателю новый горизонт мечты. Это искупает многое. В некоторых из них с публицистической страстностью раскрывается, как я уже говорил, звериная сущность капитализма. Это нужные нам книги при всех их недостатках, - ибо они правильно воспитывают людей.

– Не будем смешивать замысел с исполнением. Никудышное исполнение губит самый лучший замысел, подчас приводя к прямо противоположным результатам, - это тоже азбука.

Задумайтесь над тем, как изображены враги в книгах “Фантастические повести” Винника, “Проданная Луна” Кноцова, “Желтое облако” Ванюшина, “Призрак идет по земле” Бердника. Они все там на одно лицо: жадные, хищные, жестокие и… глупые. Да, волей авторов они все оглуплены. Их легко, картонным мечом побивают положительные герои. Конечно, среди наших врагов дураков немало. Но не они делают погоду.

Правда жизни в том, что перед нами жестокий, алчный и отнюдь неглупый враг. А чему учат эти книги? Пренебрежению к уму и хитрости наших идеологических противников, предельной легкости победы над ними, шапкозакидательству?

В борьбе недооценка врага - серьезный просчет. Так что давайте считать не только плюсы, но в минусы “страстной публицистичности” названных книг.