Фантастика 1965. Выпуск 3

Как он меня тащил наружу по всем кругам ада, легко себе представить.

Потом мы отлежались на песочке. Паша помог мне подняться, и мы поплелись к своему вездеходу.

Он победил нас, Сода-солнце.

– Когда вы догадались? - спросил я Пашу.

– Когда разбился фонарь.

– Я тоже. Ну, вскроем письмо. Интересно все-таки…

Мы вскрыли последний конверт и прочли его при. свете фар.

“…Человек должен хоть иногда встать над самим собой. Потому что, кроме как на самого себя, ему надеяться не на кого. Помните, у Грина: “Я лечу, я спешу по темной дороге…” Я лечу, я спешу, я ищу нового человека, похожего на каждого из нас, когда мы слушаем песню. Поэты всегда немножко клоуны, но клоунада - это петушиный крик на заре. Пожелайте нам света в пути, ученые.

Да, кстати, совсем забыл. Что же вы там нашли? Не огорчайтесь, дорогой Владимир Андреевич, в вас меньше всего чего-либо дьявольского. Просто вы нашли первое на свете зеркало. Вот и все. Может быть, оно было кривое.

Сода-солнце”.

…Счастливо тебе долететь, клоун.

Римма КАЗАКОВА Эксперимент 4

– Андреев Аркадий, рад познакомиться! К вам командирован для проведения эксперимента.

– Какого? - неторопливо, но настойчиво осведомилась Марьяна.

– Ого, рука у вас командирская!… Вот этого я вам сказать не могу.

– Мило, но непонятно.

Андреев улыбнулся обворожительно.

– Поверьте!

– Верю.

– Денег дадите?

– Нет.

Андреев расхохотался.

– Весело?

– Очень!

– Мне кажется, мы познакомились?…

– Гоните?

– Могу угостить чаем.

Размешивая ложечкой сахар, Аркадий сказал задумчиво:

– Мне очень нравится ваш город. Жалко, что сразу после проведения эксперимента придется уехать.

Марьяна вежливо промолчала.

– Переоборудование института заканчивается через неделю. У меня, как видите, всего неделя…

– Считать я умею.

– Денег дадите?

– Нет. И разрешения не дам.

– Сколько вам лет?

– Двадцать два. Лабораторией руковожу два года. Налить еще?

– Марьяна, - сказал он серьезно и просто. - Попробую быть откровенным. Дело не в переоборудовании института. Я придумал любопытнейшую вещь. Хочу сделать подарок шефу. Старик чертовски обрадуется! Мне…

Марьяна резко выдвинула ящик стола, шлепнула на стол инструкции.

– Занятные книжечки. Читали?

Аркадий потускнел, поскучнел.

– Прошу простить меня. В седьмом отделе у ребят моя тема, пойду потолкаюсь…

– И вы извините за некоторую нелюбезность. Я искренне сожалею.

У него был крепкий светлый затылок. Дверь бесшумно закрылась за ним.

Ночью Аркадий приснился Марьяне. Через весь сон - как тень от парохода по реке - его грустное полузнакомое лицо:серые с голубинкой глаза, твердые губы, жестковатые светлые волосы, улыбка киногероя. Сперва его вроде бы даже не было, а было только ощущение чего-то знакомого, похожего на него, и смутное раздражение от этого: он вызывал у Марьяны одновременно и симпатию и неприязнь. Ее злило его открытое желание расположить к себе ради неведомого ей эксперимента.

Сон колебался, дрожал водяной рябью, лицо Аркадия являлось ей то вытянутым, перекошенным, неприятным, то спокойным и сосредоточенным.

Придя в лабораторию, Марьяна первым делом вызвала Аркадия.

– Вчера я не очень хорошо поняла вас. В чем дело? Почему вы не хотите подать докладную? Может, это шутка?

– Нет, я не шутил.

– Как? Да вы что в самом деле! А вы знаете, что вы мне предлагаете?

– Знаю.

– Чего же вы хотите в таком случае?

– Чтобы вы нарушили инструкции.

– Послушайте, Андреев. Дело не в формальностях, поймите это. Я совсем не хочу, чтобы вы считали меня бессердечной бюрократкой. Перестаньте морочить мне голову, вы не влюбленная барышня, а ученый. Вот вам форма, берите диктофон, сочиняйте. Обсудим…

– Ну да, а вечером Липягин будет знать все до крошечной формулки! Благодарю покорно.

– Интересно, откуда это он узнает?

– Не знаю! Через стены просочится. Мой шеф - гений. Ему хватит намека. Он отпустил меня порезвиться, поболтаться со сверстниками - вы же знаете, у нас моложе пятидесяти - единицы…

– Аркадий, я эксперимента не разрешу. И точка!

– Вот я и надеялся -сдвинуть точку, а оказывается, точка - такая крохотная чепуховинка - тяжелей надгробной плиты.

– Не будем больше возвращаться к этому разговору. Мне нравится ваша привязанность к шефу, и вообще что-то есть в вашем сумасбродстве… Однако после катастрофы в Карае…

– Да, да… Ну что ж, пусть так.

– Как ребята из седьмого?

– Прелесть. Наивны и талантливы, как древнегреческие боги.

– Я улетаю до вечера, - сказала Марьяна, шагнув на круглую площадку подъемника. - Желаю вам хорошего дня.

И она нажала кнопку.