Фантастика 1972

То, что выше веба, то, что ниже земли, то, что между ними обоими…

то, что называют прошедшим, настоящим и будущим, это вплетено в пространство.

Брихадараньяка Упанишада

Часть первая.

ОДИН ПЛЮС ОДИН ПЛЮС ОДИН…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Не плыви по течению. Не плыви против течения. Плыви туда, куда тебе надо.

К. Прутков-инженер, “Советы начинающему спортсмену”

– А мы-то здесь при чем? - сказал в трубку начальник следственного отдела Матвей Аполлонович Мельник, худощавый блондин с мускулистым лицом и пронзительно-веселым взглядом, от которого привлекаемым становилось не по себе. - Нет-нет, я все понимаю, очень жаль, выдающийся человек помер… и прочее. Но имеется ли в этом печальном событии криминал? Все ведь, между прочим, помрем - одни раньше, другие позже, так, значит?

На другом конце провода горячо заговорили. Мельник кивал, досадливо играл мускулами щек и лба, посматривал на сотрудников, мирно работавших за столами. Дело происходило в ясное июньское утро в южном городе Д…

– Может, отравление? - снова подал голос Матвей Аполлонович. - Нет признаков отравления?… Удушье? Тоже нет! Так что же, собственно, есть, товарищ Штерн? Простите, я буду ставить вопрос грубо: вы официально это заявляете? Ах, нет… просто полагаете, что дело здесь нечисто, так, значит? Умер он не просто так, ибо просто взять и умереть у него не было достаточных оснований… (Следователь Нестор Шандыба негромко фыркнул в бумаги, Мельник погрозил ему взглядом.) Вот видите, как вы… А от нас желаете серьезных действий, так, значит, это самое! Ладно, пришлем. Ждите.

Он положил трубку, обвел взглядом подчиненных. Все сотрудники следственного отдела горпрокуратуры - старший следователь Канцеляров, через год уходящий на пенсию, следователь ОБХСС Вакань, Нестор Шандыба и даже Стасик Коломиец, принятый всего полгода назад младшим следователем и сидевший у самой двери, - тотчас изобразили на лицах занятость и индифферентность.

Стасик Коломиец (24 года, холост, окончил юрфак - ХГУ, плечистый спортсмен среднего роста, стрижется коротко, лицо широкоскулое, имеет разряд по стрельбе и боксу… Читатель, полагаю, догадался, что он будет играть главную роль в нашем повествовании), не поднимая головы, почувствовал, что пронзительный взор Мельника устремлен именно на него. “Меня пошлет, - уныло подумал он. - В каждую дырку я ему затычка”.

– Пан Стась, - не замедлил подтвердить его гипотезу Мельник, - это дело как раз для вас. Езжайте, пане, в Кипень. Меня с прискорбием известили, что умер академик Тураев, директор института теоретических проблем. Сегодня ночью. При неясных вроде бы обстоятельствах - так, значит!

– А… в чем их неясность, обстоятельств-то? - отозвался Стась.

– Вот это ты на месте и посмотришь. Звонил мне личный врач академика Исаак Израилевич Штерн, тот самый, к которому на прием не попасть. Он ничего внятного не сказал. Боюсь я, что там ничего такого и нет, просто заиграло у врача профессиональное самолюбие, так, значит? Не по правилам умер именитый пациент, не так, как это себе представлял Исаак Израилевич… Вот он и решил пожаловаться в прокуратуру. Нет-нет-нет! - поднятием руки Матвей Аполлонович сдержал протестующую реплику, которая уже готова была сорваться с уст Коломийца. - Надо, пан Стась, надо. Академик, директор института, лауреат - так, значит. Был сигнал, так, значит? Словом, давай. Прокатишься в дачную местность, для такого случая дадим оперативную машину - только сирену не включай, так, значит?

– Медэксперта брать? - Коломиец поднялся из-за стола.

– М-м… Там по обстановке решишь, если нужно, вызовешь. Дуй!

Только сидя в машине рядом с водителем, Стасик вспомнил, что так и не выразил Мельнику протест по поводу того, что его вечно направляют на самые пустые и мелкие дела. Да и вообще… эта кличка “пан Стась”, которую он мог принимать только как насмешку: внешность его была гораздо более рязанской, нежели польской. Расстроившись от этих раздумий, он сунул руку в карман за сигаретой; не найдя сигарет, расстроился еще сильнее - и тут вспомнил, что вчера вечером он снова твердо решил бросить курить. Он вздохнул и решил терпеть.

До Кипени, дачного поселка, раскинувшегося па берегах одноименной живописной реки, было минут сорок езды: сначала на юго-запад по шоссе, разделенному газоном, напоминавшем просвет на лейтенантских погонах, затем направо по малоизношенному булыжнику среди сосен, песчаных бугров, старых бревенчатых и новых дач со зреющими вишнями” сушившимся бельем и взволнованными собаками - и все. Двухэтажный коттедж Тураева стоял на самом краю - далее шел каскад прудов и густой хвойный лес.