Фантастика 1978

Как получилось, что из экипажей двух звездолетов, встретившихся на планете, в живых осталось только четверо? Но спросить так и не решился. В это время ориентаст нащупал Станцию, и видеом связи открыл им вход на командный пункт спутника.

Надо было видеть, какой радостью озарились озабоченные Лица людей в зале. Здесь были Кротас и Левада, и Полина, и еще много неизвестных Грехову молодых людей, явно не относящихся к работникам нужной в данный Момент специальности.

Экран часто перекрывался волнами помех, это мешали “паутины”, а один раз пролетел любопытник, тащивший за собой хвост радиоактивного газа и пыли, в результате чего прием вообще стал невозможен, и пришлось переезжать на другое место, подальше от Города и “паутин”. После того как онй сообщили на Станцию всю информацию, какой располагали, там некоторое время совещались, и наконец Кротас, более нервный, чем обычно, - у него подергивалась щека, которую он все время растирал, стесняясь, - сказал глуховатым голосом:

– Вам, наверное, придется суток на двое Задержаться на поверхности. Примерно в двенадцать ночи Мы постараемся в ваш квадрат посадить глубокий зонд-автомат… - Кротас выслушал подсказку и продолжал: - В Него вы положите анализатор поля, физики придают ему большие значение, добавите машинный инфорблок и кристаллы записей приборов. Ну а через сутки-двое мы попробуем вытащить вас, если ничего не, изменится… Минуту… С вами хочет поговорить заместитель председателя Комитета Коммуникаций, - грустный Кротас уплыл из видеома, и на его месте проявился рыжий Левада.

– Ну как вы там? - спросил он сдержанно. - “Паутины” донимают? Мы начали монтаж гравиподъемника, лифтовая система безопаснее. Но возвращать вас на Станцию сейчас - больший риск, чем риск оставить на планете до окончания монтажа. Как только закончится, - это максимум двое суток, - мы пошлем вам специалистов, поможете им разобраться с кораблем. И, пожалуйста… - он как-то с особенным вниманием ощупал их взглядом, - постарайтесь больше не вмешиваться в чужое… движение, обдумывайте каждый шаг и будьте подальше от всего этого - Городов, “паутин” и прочего. Вы меня поняли?

– Хорошо, - произнес Сташевский. - Тут возникла такая мысль: по каким-то причинам люди покинули корабль, а наблюдатели на Станции этого просто не заметили.

Левада отвернулся от видеома, снова донеслись голоса, но сидящим в танке была видна лишь шевелящаяся спина заместителя председателя Комитета Коммуникаций. Наконец он обернулся и нашел Сташевского глазами.

– Вы вольны поступать так, как требует обстановка, но в пределах разумного. Я сомневаюсь, чтобы опытные специалисты могли выйти без защитных средств, а любой аппарат наблюдатели заметили бы. Вашу машину, кстати, мы тоже видим, хотя и не слишком хорошо. Так что если связи долго не будет - помигайте прожектором, мы будем знать, что вы… э-э, что у вас все в порядке.

Видеом очистился и со словами “конец передачи” свернулся в белое облачко и угас.

– А теперь спать! - коротко приказал Сташевский, выключил аппаратуру и тяжело поглядел на каждого. - Дежурить будем по очереди. Первым я, потом вы, Эвальд, потом Диего…

Танк отвели от корабля и от Города с таким расчетом, чтобы был виден и тот и другой, включили максимальную защиту и впервые за двое суток пошли в отсек отдыха, к удобным аэрокроватям. Сташевский остался в кабине готовить материалы и аппаратуру к приему автоматического зонда.

Ночь прошла спокойно. Молчанов разбудил их уже утром, около восьми часов, когда тусклая Тина дайно вторглась в мутную атмосферу планеты над ними и опоясалась жемчужными голосами. Выходит, время своего дежурства Грехов бессовестно проспал! Но и Диего хорош, не разбудил. Очень благородно с его стороны…

Сташевский быстро собрался и вышел, а из кабины пришел Диего и, не замечая недовольства Грехова, пригласил его на разминку. Минут двадцать они упражнялись в отработке некоторых каскадов приемов дзю-до. В результате их упражнений оказалась перебитой одна из консолей подвески отсека и вогнута дверца шкафа. Диего, качая бритым черепом, указал на вмятину:

– Это твоя голова…

– А это твой нос, - нашелся Грехов, показывая на консоль.

– Да-а, не везет…

– Не везет - не везет, а потом как завезет!

Они посмеялись немного, потом вспомнили, где находятся, и заторопились в душ.

После завтрака Сташевский рассказал, как он ночью принял ракету-зонд по пеленгу и отправил материалы на Станцию.

“Паутины” не мешали, хотя несколько любопытствующих экземпляров приближалось на Опасное расстояние. И командир вдруг признался, что при появлении “паутин” он каждый раз слышит неразборчивую человеческую речь.

– Что бы это значило?

– И я слышу, - вырвалось у Грехова.

– Ничего особенного, - равнодушно произнес Молчанов. - Мы называем это “психологированным влиянием”. Виновник его, несомненно, неизвестное излучение.

– Вот так, - сказал Сташевский с некоторым облегчением. - Что ж, пожалуй…

– Я думал, вы знаете. Но вот то, что зонд вы встречали в одиночку…

– Ничего, - улыбнулся одними губами Святослав. - Я себя на этот случай обезопасил.