Фантастика 1978

Из-за этого у Валентина Марсовича и Киры Евдокимовны вышла ссора. (Она происходила в то время, когда я сидел в норе.) Обстоятельства этой ссоры, как их рассказал отцу Валентин Марсович, были таковы. Вернувшись с мешками из саДа и увидев останки “бутылки Клейна”, Валентин Марсович так расстроился, что даже не заметил валявшегося в коридоре Кота. Он стоял над исковерканной “бутылкой Клейна” и сокрушался, когда пришла задержавшаяся для чего-то в саду Кира Евдокимовна. При виде бездыханного кота она почувствовала себя плохо. Пришлось лечить ее валерьянкой и нашатырным спиртом. Когда же силы к ней возвратились, Кира Евдокимовна обрушила на Валентина Марсовича всю силу своего неистового отчаяния, обвиняя его в убийстве кота. По ее убеждению, Валентин Марсович зарезал кота тем самым окровавленным ноЖом, которым он перед тем чистил рыбу. Валентин Марсович поклялся в своей невиновности, но Кира Евдокимовна заявщ что чудес не бывает.

В ответ Валентин Марсович с жаром стал уверять Евдокимовну, что чудеса бывают. Доказательством этому, частности, может служить таинственная пропажа его шляпь На это Кира Евдокимовна возразила, что она спрятала шляпу потому, что ходить в такой шляпе стыдно. Теперь ей безразлично, в чем будет ходить Валентин Марсович, так чтo он может получить назад свою шляпу… И Кира Евдокимовнa пошла за шляпой. Но через минуту она предстала перед Валентином Марсовичем бледная как смерть и сказала, что мехи е аккордеона в трех местах продырявлены. Валентин Марсович не поверил этому и попросил показать ему аккордеон, но Кирa Евдокимовна не стала больше разговаривать. Она собрала скарб и навсегда ушла из его дома.

…Рассказав мне обо всем этом, отец стал укорять меня за возмутительное невнимание к просьбе Валентина Марсовича.

Я оправдывался, но, видя, что отец мне не верит, заплакал и пошел к Валентину Марсовичу объясняться.

Валентин Марсович выслушал меня участливо и с большим вниманием, однако, когда я окончил рассказ, он покачал головой и сказал, что готов мне поверить, но… И он показал рукой на стену. Там было написано: “Истина - это не то, что истина, а то, что похоже на истину”.

С тех пор прошло много лет. Наша семья давно покинула О-в и переселилась в город Ю-вск. Валентин Марсович еще до войны продал свой дом и переехал жить в какое-то село под О-вом к своей племяннице Клавдии Николаевне Рыжковой. Кажется, она и по сей день работает там сельским врачом. Я слышал, что Валентин Марсович преподавал математику в тамошней школе, что там он скончался и похоронен.

Теперь, когда, как я думаю, мне отчасти разъяснилась тайна светящейся паутины, следовало бы кое-что выяснить у Клавдии Николаевны, но я не знаю, к сожалению, ее адреса.

Я уже писал престарелой Кире Евдокимовне Дроздовой, прося сообщить мне адрес Клавдии Николаевны, но не получил ответа. Впрочем, через полгода у меня отпуск. Тогда я непременно поеду в О-в, узнаю адрес Клавдии Николаевны и повидаюсь с ней.

Я помню ее по ее наездам в О-в, и мне приятно будет ее увидеть снова. Но у меня есть еще одно основание желать с ней встретиться. Хотя надежд на это мало, но не исключено, что у нее сохранились кое-какие записи Валентина Марсовича, из которых можно было бы выяснить, как шли провода по его “бутылке Клейна”. По мнению одного моего приятеля, расположив должным образом провода на модели “бутылки Клейна” и замкнув их на корпус модели, можно вызвать появление светящейся паутины.

Этого приятеля моего зовут Мишен Климовым. Он преподает физику в Ю-вском университете. Мы познакомились с ним на свадьбе внучки тети Сони. Мы оба остались ночевать тогда в ее квартире, а на следующий день вместе поехали на электричке. Дорогой между нами завязался разговор, начатый Мишей.

– У меня голова, - сказал он, - как четырехмерный пивной котел.

– У меня тоже, - отозвался я, - и мысли скачут. Между прочим, мне недавно говорили, что хорошо сплетенный туесок, намокая, не пропускал воду.

– Да, в нем было относительно сухо. А любопытно, как бы протекали сражения на односторонней поверхности.

– Как у Пушкина: “Ждут бывало с юга, глядь, ан с востока лезет рать”.

– Интересно, как односторонние поверхности электризуются, - промолвил Миша задумчиво и стал чертить в записной книжке схему распределения зарядов на “бутылке Клейна”.

Его слова и рисунок напомнили мне о светящейся паутине.

Я попросил Мишу отвлечься на минуту от своих мыслей и рассказал ему про мое давнее приключение. Свой рассказ я заключил предположением, что и паутина, просачивающаяся сквозь стены и видения, - все это было игрой моей детской фантазии.

Слушая меня, Миша, по-видимому, пришел в восторг. Его блестящие, черные, полные экспрессии глаза засияли. Когда я кончил говорить, он воскликнул:

– Николай, это не плод фантазии! Это все так и было!

И он мне рассказал про свою гипотезу о нейтронных молекуГлах.

Насколько я понял, эта гипотеза весьма далека от логической законченности. Она еще настолько “сырая”, что едва ли уместно уже теперь оглашать ее посредством научных публикаций. Я, однако, отношусь к ней с доверием.