Фантастика 1979

Кое-что, но ничего такого, что могло бы, допустим, пригодиться работникам милиции. (Я уже давно знал, что Серж исчез, я выдержал многодневную бурю телефонных звонков, обмороки его матери, был вынужден участвовать в бессмысленных метаниях Ирины по городу и все-таки полностью ощутил пропажу только перед РОВД, где красовалась на стенде розыска листовка «Найти человека» с фотографией Ивченко.) Возможно, я единственный, кто догадывается, где сейчас Серж. Но если я прав, то вернуть его к нам не легче, чем с того света или из другой Галактики. (Это был хорошо известный мне снимок, профессиональный, хотя и сделанный в домашних условиях. Снимал наш приятель — оператор кинохроники, фоном служила белая простыня, повешенная на стену. Я держал самодельный «ручник» — сильную лампу, ввинченную в рефлектор для лечебного «синего света». Держал слишком близко, левая щека Сержа залеплена светом и стерта. Святый боже, если бы мы знали, для чего послужит эта сделанная в подпитии фотография! Представительный Серж со своими глазами чуть навыкате и ровно подстриженными светлыми усиками смотрел с милицейского стянда, сохраняя выражение комического пафоса: разворот в три четверти, нижняя губа выпячена, голова вздернута…) Да, он считался моим ближайшим другом. Одиннадцать лет мы с ним прогуливались, ездили на пляж и по грибы, ходили в кино или в театр, философствовали за стаканом вина — одним словом, общались, как положено людям, любящим друг друга, но не связанным никакими деловыми интересами. Раз или два Серж составил мне протекцию у каких-то должностных лиц, раз или два я «замолвил словечко» за него; чуть больше было случаев денежной взаимовыручки.

На основании всего изложенного мне трудно сказать, пошел бы я с Сержем «в разведку» и как бы он себя в этой «разведке» вел по отношению ко мне. Наверное, не хуже, чем я по отношению к нему. Может быть, мы действительно были друзьями.

Серж отличался высоким ростом, имел отличную выправку и ровную мужественную походку, однако большим успехом ни в обществе, ни у женщин не пользовался. Немало людей неизмеримо уступают Сержу и внешне и духовно, и при этом некая безошибочная интуиция подсказывает им, как себя вести, что где сказать… Такой человек чувствует себя в любой компании как рука в удобной перчатке. Наглость, хамство, откровенный эгоизм — все сходит ему с рук. Зато красивому, изысканному, чуткому Сержу с его бархатистыми «низами» голоса и холеными руками — Сержу всякое лыко ставили в строку. И происходило это по причине его вечной неуверенности в себе. Достаточно было кому-нибудь отпустить в его адрес ироническую реплику или женщине зашептать на ухо подруге, косясь при этом на Сержа, чтобы он растерялся, стал делать промах за промахом, сделался скучен, мрачен и в конце концов умолк совсем, иногда чуть ли не со слезами на глазах. (Может быть, полное равнодушие к людям и их мнению — это и есть секрет успеха помянутых мной гениев адаптации?…) Серж довольно часто влюблялся: многие охотно назначали ему встречу, но тут же разочаровывались, поскольку мой романтичный друг уже считал избранницу необыкновенным существом, своим вторым «я» и обрушивал на нее все свои переживания и выстраданные мысли. Видя же, как прекрасная дама становится все холоднее, мой друг начинал донимать ее столь страстными и требовательными признаниями, что мигом отпугивал окончательно. (Он был единственный сын: его родители уезжали в долгие командировки, и Серж с малолетства оставался на попечении безвольной старенькой бабушки, наедине с огромной библиотекой.) В общем, я от души радовался за Сержа, когда мне удалось свести его с Ириной. (В давнее, студенческое время мой роман с ней не слишком удался: она властолюбива, и я тоже…) Ира умна, эрудированна, энергична; была замужем и разошлась не по какой-нибудь тривиальной причине вроде мужниного пьянства, а «из-за несходства убеждений»! Продолжает ждать принца, однако настолько трезва житейски, что понимает: скорее всего принца придется взять самой из кого-нибудь потенциально подходящего на эту роль.

Серж ей подошел. Они не только выдержали почти ежедневные встречи в течение полугода, но даже обменяли свои однокомнатные квартиры на одну двухкомнатную, и Ира окончательно добила моего друга тем, что оделась для регистрации брака в черное велюровое платье.

Он металлофизик, я археолог. Нас объединяет пристрастие к возвышенному и отвлеченному. Впрочем, если высокоуглеродистые стали и гексанитовый абразив для меня совершенно недоступны, то Сержа мне удалось заразить археологией. То есть не столько самой наукой, сколько тем духом полусказочных культур, который делает священнодействием нашу кротовью работу.

Все-таки я косвенный виновник пропажи друга. Читая на стенде розыска список примет Сержа, я дошел до одежды, Джинсы старые, гимнастерка армейская, очки темные солнцезащитные, сумка синяя на ремне через плечо, с надписью: «Аэрофлот». Обморочные секунды я пережил. Значит, Серж отправился в поле, и можно с уверенностью сказать куда.