Фантастика, 1981 год

“Ну погоди, попадешься ты мне! - мысленно пригрозил Туган. - Вот до чего дошло: пятнадцатилетние сопляки гоняют по космосу, будто по футбольному полю! В наше время мы сесть за руль самолета почитали счастьем, а эти…” На седьмые сутки на экране всплыл “Кавказ”. Вскоре Мураду предстояло начать предпосадочный облет планеты. На всякий случай Туган снова запросил информатор о последних коррективах, введенных Мурадом в полет. Он не поверил своим глазам, когда на экране сухо вспыхнула надпись: “Новый курс космического тела исключает высадку на планету. Уточненные данные полета…” Дальше следовала колонка цифр, смысл которых не сразу дошел до него: выходило, что Мурад решил высаживаться не на “Кавказ”, а на “Кавказ-1”.

– Мурад, приказываю вернуться! - рявкнул он в микрофон. - Полеты к “Кавказу-1” запрещены Космическим Советом! Немедленно поверни к “Кавказу” и начинай спуск! Это приказ!

Инструкция Космического Совета обязывала его принять все меры к тому, чтобы предотвратить нарушение запрета, и он честно выполнял ее, хотя было уже поздно: даже перехватчики с ближайшего патрульного спутника не могли бы ничего сделать.

В холодном бешенстве он подготовил корабль к спуску.

Продолжать погоню было бессмысленно - кончалось горючее.

На “Кавказе” дежурила группа наблюдения - пять молодых инженеров, готовивших все необходимое к прибытию основной экспедиции. Появление Тугана было для них полной неожиданностью.

– Что с экспедицией? Почему ты один? Где Лайла?

Отмахиваясь от вопросов, он про себя удовлетворенно отметил: на “Кавказе” о случившемся ничего не знали. Значит, его приказ не разглашать происшедшего по космической связи соблюдался.

– Горючее у вас есть?

Начальник станции сделал знак товарищам: не приставайте, мол, к шефу, сам все расскажет, потом кивнул в сторону стартовой площадки:

– Завтра утром сядет автозаправщик.

И, не выдержав, добавил: - Может, объяснишь; в чем дело?

Туган сухо сообщил о цели прилета. Начальник станции удивленно поднял брови:

– Ты что, собираешься высаживаться на “Кавказ-1”? А инструкция?

– Может, я хуже тебя ее знаю? - вспыхнул Туган. - И вообще, хватит разговоров! Как только сядет заправщик, дайте мне знать.

Он тяжело пошел к зданию станции.

“Похоже, и впрямь засиделся я в космосе, нервы сдают, - думал он, кляня себя за неоправданную вспышку. - Вдруг права Лайла - пора на Землю?” Ночью он спал плохо, несколько раз просыпался, словно от духоты, хотя температура внутри станции поддерживалась на одном уровне. Наутро он улетел.

К исходу четвертых суток на экране крупно всплыл “Кавказ-1”. Планету плотно окутывала красноватая пелена. Индикаторы показывали, что источники свечения, отражаемого атмосферой, неравномерно разбросаны по поверхности планеты.

Компьютер обрабатывал информацию внешних датчиков, определяя место для посадки. Туган всматривался в экран, словно пытаясь разглядеть сквозь непроницаемую толщу атмосферы крошечную точку - корабль сына.

Он понимал, что высадка будет вопиющим нарушением категорического запрета Совета, понимал все последствия этого, но знал, что не отменит ее. Властное, никогда ранее не испытываемое чувство двигало им - чувство страха за судьбу мальчика. Он не знал, от чего нужно его защищать, да и нужно ли вообще, поскольку планета могла оказаться необитаемой.

Но запрет Совета для него уже не существовал.

“Вернусь, за все отвечу!” - мельком подумал Туган. Он заставил компьютер еще раз повторить анализ данных жизни, получил подтверждение о пригодности атмосферы и, закончив традиционный третий виток облета, начал спуск.

Тишина, пришедшая на смену грохоту двигателей, на мгновение оглушила его. Несмотря на нетерпение, он заставил себя с прежней методичностью закончить весь цикл посадочных операций и не открывать иллюминаторов до тех пор, пока не вспыхнул на табло сигнал о завершении посадки. Смотровые шторки разошлись с легким металлическим шорохом.

В первое мгновение ему пришла в голову безумная мысль: корабль каким-то непостижимым образом сбился с курса и сел на Землю.

Снаружи виднелась обычная земная луговина, густо заросшая травой. Неподалеку плотной стеной стоял черный лес.

Справа луг пересекала небольшая речка. Он отчетливо видел обрывистые берега с выходами глины, островки камышовых зарослей, разбросанные по пойме, - заурядный пейзаж средней полосы где-нибудь под Коломной. И только красноватый отсвет, особенно густо подсвечивавший низко нависшие облака над лесом, напоминал о том, что это чужой и, очевидно, враждебный мир.

Он спрыгнул на упругую почву и настороженно огляделся.

Тишина и безмятежность. Полное безветрие. Странная неподвижность травы. Спокойствие.

Оно было слишком полным, чтобы он мог доверять ему.

По опыту он знал обманчивость такой усыпляющей тишины, знал, что она в любой момент может взорваться криком, ревом, гулом рушащейся почвы.

Он уже решил, что идти надо в сторону леса, откуда исходило интригующее свечение, но спохватился, что забыл лучевой пистолет, и торопливо вернулся на корабль.