Фантастика 1981

…Сонный Ирек плелся по коридору и, кивая головой, слушалобъяснения Андрея.

Вот так и получается, думал Ирек, занимаешься своим маленьким делом и ждешь чуда, а потом совершенно случайно наталкиваешься на него и тебе кажется, что ничего особенного, так себе… Но наверху Ирек окончательно проснулся.

Когда они вошли в рубку, Андрей подошел к автоматическому регистратору и сунул ленту Иреку.

— Вот, пожалуйста…

Ирек молча взял ленту, и, когда дошел до таблицы, содержащей основные характеристики волны, координат передающего объекта и прочего, лицо его в напряжении застыло.

Вновь и вновь пробегал он глазами колонки цифр, не смея верить в происшедшее: передача велась со сравнительно близкого расстояния!

Ирек взглянул Андрею в глаза и сказал: — Давай!

Андрей дал сигнал вызова: Космопорт ответил. Вздрогнув, Ирек решительно кивнул Андрею: «Передавай!»

— При проверке записи автоматического регистратора за такой-то период — проставь время — обнаружены сигналы искусственного происхождения, не соответствующие ни одному земному языку… Так! Сигналы повторялись через неравномерные промежутки времени и прекратились два часа назад. Сигналы поступают из сектора Мю-12, с расстояния 0,053 парсека. Все… — Ирек замолчал.

Он представил, какая на Лунной началась суматоха.

Андрей задумался о том, что пришельцы настолько отличны от людей по своим биологическим характеристикам, истории и уровню знаний, что поведение их рассматривать с точки зрения земной логики просто бессмысленно. Они не поступают ни так, как мы, ни наоборот — они поступают подругому. А это означает, что реакция пришельцев непредсказуема, и поэтому рассуждать о возможном содержании их радиограммы — пустая трата времени.

…Как-то незаметно наступил момент, когда мозг Космопорта отстучал расшифрованный текст радиограммы. Она содержала ПРИЗЫВ О ПОМОЩИ! Это было все, о чем просили пришельцы, погибая в своем корабле, медленно дрейфующем в сторону солнечной системы.

Родная планета оказалась для них слишком далекой.

Конечно, надежды у них было мало — так, какая-то сотая, тысячная, а может, и меньшая доля вероятности.

…В кольцевом коридоре, идя на дежурство, Ирек по привычке взглянул в иллюминатор: все так же в скучной темноте светились крупные и мелкие звезды, а знакомый пейзаж Луны казался свалкой разломанных геометрических фигур и плоскостей, проткнутых остриями скалистых пиков. И вдруг ее исковерканная поверхность вызвала у Ирека удивительно отчетливую ассоциацию — разбитый корабль, медленно плывущий где-то за окраинами солнечной системы.

Он видел, как спиральная антенна или что-нибудь еще, что там у них, у пришельцев, принимает радиограмму на родном языке. Вновь щелкают и гудят заиндевевшие машины, окруженные звездным вакуумом, и записывают последнюю передачу. Ирек представил себе, как это произойдет: звездолет будет идти три месяца к неизвестному кораблю, и экипаж будет считать не дни, а минуты. И они с Андреем тоже.

Потом со звездолета туда перейдут спасатели, которые впервые не будут знать заранее, кого же они должны снасти.

Самое интересное в этой истории было то, что расшифровка электронного мозга была подвергнута сомнению. Да, человек дал свой вариант событий… Ирек и Андрей знали: призыв о помощи мог означать попытку контакта. Не более.

Разве не характеризует немедленный ответ — словом или делом — на радиограмму уровень тех, кто ее принял?

И не только уровень, но и характер их цивилизации, их отношений к другим, к иному разуму, наконец… И разве можно придумать лучший способ для этого?

Скоро все выяснится. Когда звездолет приблизится к неведомому кораблю, корабль понесется навстречу потомкам, чтобы заставить их задуматься над жизнью.

ЛЮДМИЛА ЖУКОВА Летописец и ведунья

Они давно уже жили у берегов этой холодной многоводной реки — ждали возвращения разведчиков, посланных в ту. сторону, откуда встает солнце, и в ту, где оно бывает в полдень. После теплых, почти без снега, зим далекой теперь родины — у берегов Лазурного моря, им казалось здесь холодно и неприютно. Женщины племени споро нашили для всех теплые меховые одежды, которые пахли кислой овчиной, но зато не продувались свирепыми сивергами. И только один Летописец ходил по-прежнему в короткой кожаной накидке из кожи буйвола с разрезами для рук, из-под круглого выреза которой выглядывала белая полотняная рубаха с вышивкой: прямоугольник, поделенный на четыре квадрата, и в каждом по крохотной точке-солнцу.

Летописец был пришлый, из примкнувшего к ведунам горного племени — смуглый, кареглазый, черноволосый, с прямым коротким носом и удивительной детской улыбкой. Он был один такой среди белокурых и светлоглазых юношейведунов.