Фантастика, 1983 год

Человек вернулся к конторке, а я - на прежнее место, напротив него.

– Я могу только сказать вам, - продолжал ом, - что способ, каким путешествуют Робинсоны, подобен космическим перелетам, действительному физическому преодолению этих огромных расстояний. - Он пожал плечами. - Но если бы они могли преодолеть только эти два фута стены, не причинив вреда ни стене, ни себе, - то вот так и “путешествуем” мы. Мы не пересекаем пространства, мы оставляем их позади. - Он усмехнулся. - Вдох здесь - выдох на Берне.

Я тихо спросил:

– Вот так прибыли туда и они, эти люди на картинке? Вы взяли их отсюда?

Он кивнул.

– Но зачем?

Он пожал плечами:

– Если вы увидете, что горит дом вашего соседа, разве вы не кинетесь спасать его семью, если можете? Чтобы спасти хотя бы столько, сколько сможете?

–Да.

– Ну вот, мы тоже.

– Вы думаете, у нас настолько плохо?

– А вы как думаете?

Я подумал о заголовках, которые я читал в газете нынче утром и каждое утро.

– Не очень хорошо.

Он просто кивнул и продолжал:

– Мы не можем взять вас всех, не можем взять даже многих. Поэтому мы выбираем некоторых.

– Давно?

– Давно. Один из нас был членом правительства при Линкольне. Но только перед самой первой мировой войной мы увидели, к чему все идет; до тех пор мы только наблюдали. Свое первое агентство мы открыли в Мехико-Сити в 1913 году. Теперь у нас есть отделения во всех больших городах.

– В 1913 году… - прошептал я, что-то вспомнив. - Мехико-Сити! Послушайте! Значит…

– Да. - Он улыбнулся, предвосхитив мой вопрос. - Эмброз Бирс присоединился к нам в том году или в следующем. Он прожил до 1931 года, до глубокой старости, и написал еще четыре книги. - Он перевернул обратно одну страницу и показал на один из домов на первом большом снимке. - Он жил вот здесь.

– А что вы скажете о судьбе Крейтере?

– Крейтере?

– Это еще одно знаменитое исчезновение, - пояснил я. - Он был судьей в Нью-Йорке и исчез несколько лет назад.

– Не знаю. У нас, помнится, был судья, и из Нью-Йорка, лет двадцать с чем-то назад, но я не припомню, как его звали.

Я наклонился к нему через конторку, лицом к лицу, очень близко, и кивнул головой.

– Мне нравится ваша шутка, - произнес я. - Очень нравится. Вероятно, даже больше, чем я могу выразить. - И добавил очень тихо: - Когда она перестанет быть шуткой?

Он пристально вгляделся в меня и ответил:

– Сейчас. Если вы хотите этого.

“Вы должны решиться сразу же, - говорил мне пожилой человек в баре на Лексингтон-авеню, - потому что другого случая у вас не будет. Я знаю: я пробовал”. И вот я стоял и думал. Мне было бы жаль никогда не увидеть некоторых людей, а я только что познакомился с одной девушкой. И это был мир, в котором я родился. Потом я подумал о том, как выйду из этой комнаты, как пойду на работу, как вернусь вечером к себе, и, наконец, я подумал о темно-зеленой долине на картинке и о маленьком пляже под утренним солнцем…

– Я готов, - прошептал я, - если вы возьмете меня.

Он вглядывался в мое лицо.

– Проверьте себя, - властно произнес он. - Будьте уверены в себе. Нам не нужен там человек, который не будет счастлив, и если у вас есть хоть какое-то малейшее сомнение, вы бы лучше…

– Я уверен, - сказал я.

Тогда этот человек выдвинул ящик конторки и достал оттуда маленький прямоугольник из желтого картона. На одной стороне его было что-то напечатано, и через него шла светло-зеленая полоска; он был похож на железнодорожный билет пригородной линии. Надпись гласила: “Действителен по утверждении для ОДНОЙ ПОЕЗДКИ НА ВЕРНУ. Передаче не подлежит. В один конец”.

– Э… Сколько? - спросил я, доставая бумажник и не зная, должен ли платить.

Он взглянул на мою руку, запущенную в карман.

– Все, что у вас есть. Включая мелочь. - Он улыбнулся. - Вам она больше не понадобится, а нам пригодится на расходы. Плата за свет, за аренду и так далее.

– У меня немного…

– Неважно. - Он извлек из-под конторки тяжелый компостер, вроде тех, какие стоят в железнодорожных кассах. - Однажды мы продали билет за три тысячи семьсот долларов. А в другой раз точно такой же билет - за шесть центов. - Он сунул билет в компостер, ударил кулаком по рычагу, потом протянул билет мне. На обороте виднелся свеженапечатанный красный прямоугольник, а в нем слова: “Действителен только на этот день” и дата. Я положил на стол две пятидолларовых бумажки, доллар и 17 центов мелочью.

– Возьмите билет с собой на базу Акме, - сказал седой человек и, наклонившись через конторку, начал рассказывать, как туда попасть.