Фантастика 1983

Вдоль пляжей, по песчаной полосе залива, бродили патрули и сотрудники спецслужб. У самой кромки воды стояли подводники в алых и желтых скафандрах. Вдоль и поперек залива рыскали патрульные катера, на медленной упругой волне покачивались понтоны с телеметрическими установками.

Люди вглядывались в море, словно могли что-то увидеть, что-то разглядеть в нем. А море было обычным. В его беспечной голубизне не было и тени тревоги. Волны шлифовали прибрежную гальку, вспыхивая пеной в базальтовых рифах и осыпая их фейерверком солнечных брызг.

Ян сидел на краю скалы, упершись подбородком в колени, и глядел на воду. Здесь никто никогда не купался, скалистое дно было затянуто скользким коричнево-зеленым илом, со скалы было видно, как покачивались густо переплетенные упругие стебли водорослей. В этой части залива патрулей не было, и Ян надеялся, что никто не обратит на него внимания.

Он давно мечтал о море. Не раз оно снилось ему в долгих рейсах далеко от Земли на борту космического корабля, контролирующего межпланетные трассы солнечной системы.

Не раз отпуск его отменялся по чрезвычайным обстоятельствам. Свидание с морем вновь и вновь откладывалось на неопределенные сроки. И вот теперь, когда он наконец очутился на Земле, — море было закрыто.

Ян вздохнул и подумал о том, что короткий отпуск скоро кончится. Чувство досады охватило его. Но ветерок, подувший с моря, стер это чувство и наполнил все существо волнующим запахом. Ян даже почувствовал солоновато-горький привкус во рту, будто хлебнул теплой, прогретой летним солнцем морской воды.

Перед глазами кружились, покачивались и танцевали, скользили и порхали солнечные блики. На прибрежный песок у самого подножия скалы легкая волна выбросила студенистое тело медузы, которая шлепнулась рядом с большим плоским камнем и осталась матово-молочным сгустком. Вторая волна доползла до нее, лизнула и, пузырясь, откатилась назад. Мимо, переваливаясь и прихрамывая, прополз краб, волоча подбитую клешню. Солнце заметно припекало.

Море для Яна было чудом с самого детства, когда он, еще нерешительный, пробуя босой ногой прохладную воду, сделал к нему свой первый шаг, и потом, когда море обняло его, приняло и приласкало, когда открыло свои таинственные глубины…

Такого чуда не было во всей солнечной системе. Сейчас это чудо снова лежало перед ним как память о былом, светлом и неповторимом, беззаботном начале жизни. И то неповторимое, что было бесконечно дорого, колыхалось в нем, то отчетливо проступая, как в зеркале, то истончаясь и тая в рябящей зыбкой голубизне.

Ян забылся и не заметил, как мимо него прошли двое в легких скафандрах. Один из них остановился, поглядел на Яна и что-то сказал своему товарищу. Оба подошли к нему.

Ян повернулся к ним, словно удивленный их появлением в своем сокровенном далеком детстве. Он молча разглядывал блестящие на солнце новенькие эластичные алые скафандры.

— Здесь нельзя находиться, — сказал тот, что был повыше ростом.

— Это запрещено инструкцией, — подтвердил второй.

Ян расстегнул пуговку на груди и молча протянул пластмассовый жетон с алым солнцем, удостоверяющий его личность.

Пока изучался документ, удостоверявший права и полномочия командира патрульной космической службы, его взгляд скользил по молодым лицам, по стройным, затянутым в пластик фигурам так, словно перед ним были практиканты и предстояло решить, брать их в полет или отложить их приобщение к космосу на год.

— И все же вам лучше уйти, — сказал высокий, возвращая жетон.

Ян не мигая смотрел ему в глаза, медленно застегивая пуговицу на нагрудном кармане.

— Оставь его, — сказал второй, — это же командор с «Горгоны»…

— Ладно, — проговорил высокий, махнув рукой, — только не лезьте в воду.

Ян утвердительно кивнул головой и снисходительно улыбнулся. Фигуры в скафандрах удалились, и он снова остался один на один с морем.

Вода была спокойна. Линия горизонта была размыта, и никто не мог бы точно сказать, где кончается море и где начинается небо, Совсем рядом, метрах в ста пятидесяти от берега, гладкую поверхность воды разорвало стремительное сверкающее тело и, описав дугу в воздухе, иглой кануло в глубину.

Ян успел разглядеть крупного дельфина. Его удивило только то, что дельфин как-то странно перевернулся в воздухе. Спустя некоторое время море снова выстрелило дельфином, который, оторвавшись от воды, конвульсивно изогнулся дугой и плашмя тяжко плюхнулся брюхом.

«Ушибся, бедняга, — подумал Ян, вглядываясь, — вот дурачок, запутается теперь в водорослях…» Пузыри воздуха, всплывая из глубины, лопались на поверхности. Потом вода успокоилась. Дельфин больше не появлялся.

Солнце палило. Входить в воду было запрещено. Ян вздохнул, свесил ноги вниз и, спрыгнув на прибрежный песок, пошел прочь в сторону коттеджей.

Он ничего не спросил у тех двоих в скафандрах и теперь пожалел об этом. Вполне возможно, что он мог услышать только одно слово — «профилактика». Скорее всего те двое не стали бы распространяться о деталях. И все же оставалось ощущение недовольства самим собой, словно он отстранился от чего-то важного.