Фантастика 1983

«Снова война, — думал Якуна, слушая толмача, переводившего речь Василия, — война, которой нет конца. Мы воюем только потому, что нас стравливают, друг с другом, как цепных псов. Прочной сетью интриг империя опутала весь мир и благо- действует на нашей крови».

Василий предложил продолжить разговор в саду, большую часть которого занимал зверинец. Здесь были собраны звери со всего света: индийские тигры, африканские львы, верблюды из, Аравии и бурые. медведи из Булгарии. Тигры и львы особенно поразили Якуну, который не смог скрыть удивления. Увидев людей, звери забеспокоились. Удары мощных лап все сильнее и чаще сотрясали клетки.

— Так и у нас, — сказал Василий, наблюдая за Якуной. — Прутья клетки защищают от ярости зверей, а законы — от беззакония. Нарушая законы, мы выпускаем на волю зверей более страшных, чем тигры и львы.

— Вокруг меньшей клетки можно поставить большую, — сказал епископ Григорий, присутствующий при разговоре.

Василий внимательно посмотрел на него и с легкой улыбкой спросил:

— Сознайтесь, это не ваши слова. За их надежной мудростью чувствуется отточенный в боях за веру христианскую ум патриарха.

Глава православной церкви патриарх Феофилакт стал настолько активно вытеснять Василия из сферы влияния на внешнюю политику империи, что не считаться с ним было нельзя.

— Если слова не просто звук пустой, то повторять их не грешно, — спокойно произнес епископ Григорий.

— Да, да, — на ходу бросил Василий и устремился в боковую аллею, чтоб погладить огромного мохнатого пса, гордо стоящего между благоухающих кустов роз.

— Прекрасный экземпляр, — вернувшись к гостям, сказал он.

— Арчил! На родине моего отца в Армении такие собаки стерегут скот и охраняют людей от диких животных.

— Мы готовы оказать помощь империи в войне против печенегов, — решительно проговорил Якуна толмачу.

Василий внимательно выслушал перевод и нахмурился.

— Мы не нуждаемся в помощи. Просить ее пришли вы, а мы предлагаем вам союз против диких кочевников.

— Пусть будет так, — поправился Якуна. — Нам нужен «огонь», и мы готовы за него заплатить. Цену назначаете вы.

— Я готов содействовать успеху вашего посольства, но есть одна трудность…

— Закон Маркиана? — спросил Григорий.

— Да, закон, запрещающий продажу оружия варварам.

— Но в нем не упомянут «огонь».

— Это не меняет сути дела. Император не согласится на это.

Василий на секунду присел на садовую скамейку и тут же вскочил.

— Вы должны взять «огонь» сами. Это единственный выход! С императором я поговорю, но вас принять он не сможет, поскольку посольство ваше неофициальное.

Прощаясь, Якуна передал Василию перстень с портретом княгини Ольги.

— Красивая женщина, — любуясь изображением, сказал тот. — Очень красивая. Вы сказали, что она готова принять христианство?

— Да, только крестить ее должен сам император, — хмуро посмотрев на Василия, произнес Якуна.

13. У императора

«Насилие — это основная форма взаимоотношений между людьми», — подумал Константин и вспомнил то благословенное время, когда все государственный вопросы решал Роман Лекапин.

Император взял золоченый стиль и записал мысль, которая тут же утратила новизну, став похожей на тысячи мыслей, которые он долгие годы выписывал, систематизировал, изучал.

Теперь у него не было уверенности, что эта мысль принадлежит ему.

Господи, почему его не оставят в покое! Он ничего не хочет решать. Ему хочется прочесть древнее каббалистическое сочинение «Захер» («Свет»), но он должен принять Василия и выслушать его рассказ о тайном посольстве русов…

Вскоре пришел Василий. Он был, как всегда, вежлив и предупредителен. Не утруждал Константина поисками решений.

Неназойливо подсказывал их сам, казалось, будто идея принадлежит Константину. Император спокойно выслушал его доклад о тайном посольстве русской княгини, об осаде Коростеня и просьбе дать им «огонь», но, когда Василий напомнил о законе Маркиана и невозможности его обойти, кроме как совершив кражу в государственном арсенале, император вспылил.

— Я не нарушаю законов империи! — сам себя распаляя, закричал он. — Какой я император, если не уважаю законы, установленные моими предками!

«Действительно, какой ты император?» — подумал Василий, а вслух произнес:

— Законы призваны укреплять империю, но принятие русской княгиней христианства также послужит укреплению империи, кроме того, русские будут вынуждены вести войну против печенегов, а это вдвойне выгодно для нас, ибо и те и другие будут слабеть.

— Сказал, не хочу, и все, все!

— Но если ничего не знать, то и нарушить невозможно, — вкрадчиво заметил Василий.

Слова эти не прошли мимо ушей императора.

— Кроме того, княгиня Ольга просит вас крестить ее и передает вам это.

Он подал Константину перстень. Тот нерешительно взял.

— Это она?

— Да.

— Так ты говоришь, что она хочет, чтобы я сам ее крестил?

— Да, государь. Она просит у вас об этом как о величайшей милости.

— Отчего же… я конечно… — залепетал Константин, не выпуская перстень из рук. — Только я ничего не хочу знать ни о каком похищении. Слышите! Ни о каком.