Фантастика, 1985 год

– Не надо, не надо, я сам над ней смеюсь, когда вижу в зеркало. - Он провел растопыренными пальцами по белесым еолоскам на черепе. - Снять бы их, конечно, да жалко - последние… Но лысина - это мелочь. Выписавшись из клиники, я узнал, что аттестацию не прошел. Со “скарабея” меня сняли и вместо пассажирских линий перевели на грузовые, помощником на баржу образца раннего средневековья. Поделом - заслужил… И я отлетал на этой развалюхе еще четыре года, и меня решили простить и снова представили на первый класс. Прикомандировали на год к управлению экологии. Первое аттестационное задание: эта наша экспедиция с Анторга. И на тебе, уже имеем аварийное погружение, поломку винтов. И в довершение ко всему альтернативу: взлететь - и стать варваром, извергом, убийцей кораллов, или ради тех же кораллов пожертвовать кораблем, экипажем с собой вместе - и стать героем, мучеником науки, первой жертвой Контакта. А может, перед всем человечеством дураком оказаться, слюнтяем, ради паршивых полипов, угробивших трех человек?!

Чекарс вскочил из кресла и забегал по тесной кабине, возбужденно обхватив себя руками за плечи. Потом остановился перед экологом и неожиданно почти спокойно спросил: - Хочешь, чтобы решение принял я? Сказал “да” или “нет”? Не тот случай, Стае. У любого решения могут быть слишком серьезные последствия. Каждый из нас троих должен сделать свой выбор. Решать будем голосованием, так что мнения поровну не разделятся.

Стае тоже встал, устало кивнул.

– Когда будем голосовать, Боб?

– Завтра, в полдень. Устраивает?

– Да, зачем тянуть. С Наташей кто поговорит, ты?

– Нет, скажи ей сам. Но… Постарайся не влиять на ее решение. Пусть она выскажет свое мнение, а не присоединится к твоему. Или моему.

– Хорошо.

– До завтра, Стае. - Немного поколебавшись, пилот протянул Кирсанову руку, и впервые с того раза, когда их знакомили накануне полета, они обменялись крепким мужским рукопожатием.

В ту ночь кораллы светились сами по себе, без прожектора.

Цвета пестрыми волнами перекатывались по рифу, взлетали на утесы - и вдруг наверху тускнели, а загорались однотонным сплошным ковром по всему дну. Иногда в темной воде вспыхивали праздничные гирлянды, обвитые вокруг невидимых новогодних елок.

Время от времени пестрые беспорядочные узоры начинали складываться во что-то напоминающее подобие геометрической фигуры, но сходство было отдаленным, почти неуловимым, и его вполне можно было приписать игре собственного воображения.

Несколько раз на склоне напротив окна эколога гирлянды превращались в написанное радужными буквами слово “Наташа”. И это было странно, даже чудовищно: на дне инопланетного океана читать обычное, земное имя девушки. Но Стае, помня, как накануне сам выводил эти буквы лучом прожектора на кают-компании, понимал, что объяснить явление можно чем угодно: остаточной флюоресценцией, например, или наличием у кораллов какой-то световой памяти, и что любое, самое фантастическое объяснение будет куда правдоподобней, нежели видеть в переливах осмысленные сигналы.

Другие члены экспедиции тоже смотрели, каждый из окна своей каюты, на цветовое безумие, бушующее в море вокруг дисколета, и думали о том, что все возможно в этом странном мире, и разница лишь в степени вероятности одного предположения по сравнению с другим.

Всем было ясно, что в объяснение загадочному поведению кораллов можно выдвинуть сотни гипотез, но любую из них - и самую разумную, и самую немыслимую - можно опровергнуть или подтвердить только фактами. Фактами, которых у них нет. И без которых придется принимать решение.

Свечение продолжалось около пяти часов и прекратилось под утро, когда солнце, проснувшись, приоткрыло над горизонтом лучистый оранжевый глаз. Люди больше не видели пляшущих огоньков, которые не давали им спать всю ночь, и легли немного отдохнуть. Но бортовые камеры еще некоторое время фиксировали слабые голубые вспышки, усталым пульсом вздрагивающие в колючем коралловом теле.

Чекарс включил бортжурнал на запись, кашлянул и начал сухо, официально:

– Открываю наше чрезвычайное собрание. Результат голосования, какой бы он ни был, будет иметь силу приказа и будет обязателен для всех членов экипажа. Собственно, мы можем сразу приступить к голосованию, но я хочу сказать два слова. Решение, которое предстоит нам сейчас принять, человеку выпадает принимать раз в жизни. Нам известны факты, если их можно назвать фактами, и каждый из нас имеет право и основание толковать их по-своему. Напомню вам последствия двух возможных решений: или гибель всех нас, трех разумных существ с планеты Земля, или гибель коралловой колонии, в которой мы допускаем носителя разума планеты Кайобланко. Мы могли бы отложить решение на три месяца, но ни один из нас не видит в этом смысла: если мы взлетаем, надо выполнять программу по Кайонегро и скорее везти домой результаты, если мы не взлетаем - что ж, сто дней мы.можем удовлетворять свое любопытство. В общем, надо решать. - Чекарс обвел товарищей взглядом. - Кто первый? Кирсанов?

Стае помедлил. Пробарабанил пальцами по столу.

– Я за то, чтобы остаться.