Фантастика, 1985 год

Но только на поверхности море бывало разным. Под водой же, казалось, всегда царят спокойствие и постоянство. Случались и штормы, конечно, тогда что-то менялось и под водой, поднимало ил, например, но в плохую погоду их на берег не пускали, и, может, поэтому - а может, и потому, что пасмурных дней в июле почти не бывало, вода в заливе запомнилась Наташе ласковой и совсем, совсем прозрачной. Она и воспринималась даже не как вода, а как небо - такое же чистое, голубое и солнечное. С той лишь разницей, что “нижнее небо” было мокрое и соленое. Да и чудес в нем было не в пример верхнему. Стоило опустить в воду лицо, закрытое мягкой полумаской, - и ты попадал в удивительный, добрый мир, похожий на сад из волшебной сказки. Только на его клумбах росли не розы, а розовые кораллы, и вокруг них порхали не пестрые мотыльки, а пестрые рыбы с не менее пестрыми, веселыми названиями: рыба-бабочка, рыба-клоун, рыба-попугай…

Вместе с другими ребятами Наташа ныряла за подводными “сокровищами” - обросшими ракушечником камнями, которые они, с трудом выкопав из песка, пытались расколоть и обнаружить в них оловянную ложку с надписью по-латыни или монету времен Колумба. Сокровища “открываться” не спешили, и тогда они собирали на бусы крохотных, в шоколадную крапинку морских “божьих коровок”, ползающих по стволам кораллов, или, набрав в легкие побольше воздуха, ложились на дно и подсматривали, как проворные гребешки, хлопая створками, удирают от хищных морских звезд. И конечно, коллекционировали крупные ракушки - “тритонов”, “слоников”, “разверток”.

Но найти их можно было подальше от берега, а заплывать туда отваживались главным образом мальчишки. Нет, вовсе не потому, что девочки плавали или ныряли хуже. Просто, когда ребята, ускользнув после обеда от воспитателей, собирались в темном кинозале, кто-нибудь непременно заводил разговор об ужасных акулах-людоедах, скатах больше дисколета, гигантском морском змее. Все прекрасно знали, что ультразвуковая сетка не допустит к пляжу ни одну акулу и что скат-манта, в самом деле достигающий внушительных размеров, грызет преимущественно ракушки, а морской змей - по-прежнему легенда, которую за столько веков так и не удалось подтвердить, и тем не менее мало кто решался доплыть до того места, где чудесные сады обрываются и под тобой непроглядным водяным туманом распахивается бездна…

Накупавшись до одури, не в силах больше сопротивляться голоду, они вылезали на берег и варили в морской воде моллюсков.

Наташа словно опять ощутила во рту горьковатое, упругое, изумительно нежное мясо…

– Наташа! - раздался в шлеме голос Стаса. - Ты не заснула?

– Ой, извини, задумалась, - виновато отозвалась девушка. - Детство вспомнила, Мексиканский залив. Тут так похоже…

– Вот и снимай больше, дома фильм гостям показывать будешь: “Через Кайобланко - к детству”… Гляди, какая симпатяга! - Стае указал на остроносую змеиную головку, выглядывающую из-под камня. Вдоль узкой челюсти и между злых рубинчиков глаз, украшая зубастую мордочку, колыхалась темная бахрома.

Наташа стремительно подплыла ближе, почти вплотную.

Прижала к плечу похожую на толстоствольное ружье записывающую камеру и, включив ее, стала снимать объект: но это была не просто съемка, а собирание различными приемниками камеры множества разной информации об объекте в специальный компьютер.

– Знаешь, Стасик, - сказала Наташа, - она мне напоминает мурену.

– Похожа, - согласился Стае. - А эта кого напоминает?

– Которая? - встрепенулась Наташа.

– Впереди, слева.

Наташа посмотрела, куда показывал Стае, и увидела тощую, полупрозрачную, как рисовая лапша, рыбу с несуразно большой головой. Рыба висела в воде вертикально, будто полиэтиленовый галстук на невидимом гвоздике, и лениво шевелила широкими перепончатыми плавниками.

– Достанешь отсюда? - спросил Стае.

Наташа прикинула расстояние: до “лапши” оставалось не менее восьми метров. Под водой датчикам слишком далеко…

– Нет, - ответила она, - для инфрапараметров далековато. Кроме видеозаписи, мало что получится.

– Тогда подплыви поближе, только аккуратно.

Наташа толкнулась ластами и осторожно приблизилась к рыбе. Та, не меняя “галстучной” позы, попятилась назад, предусмотрительно избегая слишком близкого знакомства. Наташа прибавила скорости, но рыба, приняв горизонтальное положение, превратившись в прозрачную извивающуюся синусоиду, скрылась в камнях.

– Упустила? - огорчился Стае. - Так я и знал. Лучше б я ее подстрелил…

– Не переживай. Она прошмыгнула вот в ту расщелину, я заметила. Если там нет второго выхода, она от нас никуда не денется.

Они подплыли к ложбинке в скале, куда скрылась рыба, и Стае с трудом втиснул туда голову. Ничего не увидел - словно густой черной нефтью залило стекло шлема.

– Ни зги не видно, - сообщил он Наташе. - Мрак кромешный.

– А ты посвети, - Наташа вложила ему в ладонь неширокую трубку съемочной камеры. Стае пытался просунуть руку рядом с головой, но безуспешно, рука не проходила.

– Тьфу ты! - досадливо буркнул Стае.

– А давай я попробую, - предложила Наташа. - У меня габариты поменьше.