Фантастика 1985

— Где я?! Что происходит?…

Люди вздрогнули, попятились. Гроссе умер, но в стенах операционной снова звучал его голос. Их парализовал суеверный страх.

— Успокойся, дорогой. — Клару переполняло торжество собственника, отстоявшего в неравном бою объект своих притязаний. — От голода у тебя закружилась голова, и ты потерял сознание.

Свесив босые ноги, Гроэр сидел на операционном столе, с любопытством озираясь по сторонам.

Сотрудники смотрели на него затаив дыхание, боясь верить своим глазам: Гроссе восстал из мертвых, оставив по ту сторону черты половину прожитых лет.

Блуждающий взгляд Гроэра натолкнулся на неподвижное тело Учителя — Милдред успела прикрыть его простыней, но голова осталась открытой.

— Что с ним?! — воскликнул юноша в странном смятении.

— Ничего страшного, — голос Клары звучал ровно, спокойно. — Он тоже почувствовал себя плохо, и ему дали снотворное. Пусть поспит. А мы поедем домой. Нас ждет хороший ужин. Тебе нужно подкрепиться и отдохнуть.

Отыскав глазами сестру Хилла, Клара потребовала тоном, не терпящим возражений:

— Элизабет, подайте ему одежду. Он может простудиться.

Сестра бросилась в донорскую.

С той минуты, как Гроэр пришел в себя и заметил неподвижное тело Гроссе, его взгляд постоянно возвращался к нему. Это был странный, необъяснимый взгляд: без любопытства или удивления, без страха, без волнения, без участия.

— Идем. — Клара взяла его за руку.

Он последовал за ней с безвольной покорностью. Никто даже не сделал попытки преградить им дорогу.

Клара привезла свою добычу в дом Гроссе, который теперь по праву могла считать своим собственным.

Двери отворила всклокоченная заспанная экономка. И, не заметив подмены, проворчала:

— Ужин на столе. Я накрыла в гостиной, как вы приказали.

— Благодарю, вы свободны, — холодно сказала Клара.

Гостиная тонула в красном полумраке. Клара не стала включать верхний свет, решив, что так уютнее и спокойнее.

— Клара! Ты всегда будешь помогать мне постигать этот огромный мир? — с серьезной торжественностью спросил Гроэр. — Ведь Учителя больше нет. Он — мертв.

Она опешила.

— Откуда ты знаешь? — Ее голос дрогнул.

— Откуда?… — Казалось, он сам размышлял над этим вопросом. — Я почувствовал. Сразу же как проснулся. Возникло такое ощущение, будто во мне что-то сломалось. Ну как если бы меня вдруг разделили пополам… Я физически ощутил его смерть. Каждой клеточкой своего тела. И будто что-то от него перешло ко мне, будто он во мне или я — это он. Мне даже кажется, что я стал намного взрослее, чем был еще вчера. Все очень странно, правда?

— Очень… Очень странно, — задумчиво пробормотала Клара.

В красном свете торшера, в привычной, до боли знакомой обстановке, где она провела множество дней и ночей, глаза, устремленные на нее, резковато-приглушенный тембр его голоса принадлежали тому, другому. И это походило на мистификацию.

— Его убила ты? — вдруг спросил Гроэр таким тоном, будто говорил о самых обыденных вещах.

— С чего ты взял?! — пронзительно крикнула Клара.

Он неопределенно пожал плечами.

— Так мне показалось. — Лицо его было бесстрастным.

Клара собралась заверить Гроэра в своей непричастности к смерти Гроссе, но он опередил ее:

— Ты правильно поступила, убив его. Я знал, что нам двоим было бы тесно в этом мире. Либо он, либо я, ведь так? — В его голосе прозвучали знакомые интонации. — Еще совсем недавно я чувствовал себя жалким зверенышем в клетке. Но стоило мне переступить ее порог, и я переродился… Нет, пожалуй, перерождение произошло несколько позже. Смерть Учителя пробудила меня! Теперь я ответствен за нас обоих: за себя и за него. Понимаешь?

Он поднялся, обошел вокруг стола, наклонился над Кларой, бесцеремонно разглядывая ее.

— На твоем лице красные блики. Будто кровь… Это кровь, Клара! — Он ткнул пальцем, едва не задев ее лицо, и грубо рассмеялся.

Если бы не этот проклятый красный свет, Гроэр увидел бы, как она побелела.

Гроэр заставил Клару сесть рядом с ним на диван. При этом непроизвольно принял позу Гроссе, любившего откидываться назад и, упираться затылком о мягкую спинку дивана.

— Ну а любимым делом для меня будет, конечно, медицина, — вслух размышлял Гроэр. — Перекраивать живую трепещущую плоть в поисках истины — это ли не увлекательно! Я никогда не держал в руках скальпель, но знаю… Уверен! Сто-ит мне взмахнуть им. Вот так! — Он в точности воспроизвел характерное движение Гроссе. — И рука моя сотворит чудо. Во мне такая уверенность, будто я проделал десятки, сотни операций… Все так сложно, так странно… О чем же я говорил? Ах, да! О любимом деле. Медицина должна принести мне… Славу! И еще… — Он заглядывал в глубь себя с нетерпеливым возбуждением, черпая из неведомых источников новые волнующие понятия. — И еще — бессмертие. Да, да! Я наконец нашел нужные слова: слава и бессмертие — вот ради чего стоит жить на свете! — выпалил Гроэр и испуганно умолк, вслушиваясь в отзвуки собственного голоса. Потом заговорил с новым приливом воодушевления: — Планета нуждается в чистке. Я должен стать Санитаром Человечества! Я помогу ему освободиться от скверны.

— Ты?! О какой скверне речь?