Фантастика 1985

Сколько лет прошло, а Наташа в мельчайших деталях помнила те каникулы, когда их седьмой класс, заняв второе место в спартакиаде школ, всем составом выехал в летний спортивный лагерь на берегу Мексиканского залива. Стоило лишь закрыть глаза, и словно оживали, выплывали из памяти цепочка тростниковых «индейских» бунгало вдоль побережья, пляж в верблюжьих горбиках дюн и море… Иногда зеленое, иногда синее, иногда серое, а иногда даже розовое. То ровное, бархатистое, как моховые болота под Вологдой, то веселое и игривое, как сами по себе прыгающие пенные рояльные клавиши.

Но только на поверхности море бывало разным. Под водой же, казалось, всегда царят спокойствие и постоянство. Случались и штормы, конечно, тогда что-то менялось и под водой, поднимало ил, например, но в плохую погоду их на берег не пускали, и, может, поэтому — а может, и потому, что пасмурных дней в июле почти не бывало, вода в заливе запомнилась Наташе ласковой и совсем, совсем прозрачной. Она и воспринималась даже не как вода, а как небо — такое же чистое, голубое и солнечное. С той лишь разницей, что «нижнее небо» было мокрое и соленое. Да и чудес в нем было не в пример верхнему. Стоило опустить в воду лицо, закрытое мягкой полумаской, — и ты попадал в удивительный, добрый мир, похожий на сад из волшебной сказки. Только на его клумбах росли не розы, а розовые кораллы, и вокруг них порхали не пестрые мотыльки, а пестрые рыбы с не менее пестрыми, веселыми названиями: рыба-бабочка, рыба-клоун, рыба-попугай…

Вместе с другими ребятами Наташа ныряла за подводными «сокровищами» — обросшими ракушечником камнями, которые они, с трудом выкопав из песка, пытались расколоть и обнаружить в них оловянную ложку с надписью по-латыни или монету времен Колумба. Сокровища «открываться» не спешили, и тогда они собирали на бусы крохотных, в шоколадную крапинку морских «божьих коровок», ползающих по стволам кораллов, или, набрав в легкие побольше воздуха, ложились на дно и подсматривали, как проворные гребешки, хлопая створками, удирают от хищных морских звезд. И конечно, коллекционировали крупные ракушки — «тритонов», «слоников», «разверток».

Но найти их можно было подальше от берега, а заплывать туда отваживались главным образом мальчишки. Нет, вовсе не потому, что девочки плавали или ныряли хуже. Просто, когда ребята, ускользнув после обеда от воспитателей, собирались в темном кинозале, кто-нибудь непременно заводил разговор об ужасных акулах-людоедах, скатах больше дисколета, гигантском морском змее. Все прекрасно знали, что ультразвуковая сетка не допустит к пляжу ни одну акулу и что скат-манта, в самом деле достигающий внушительных размеров, грызет преимущественно ракушки, а морской змей — по-прежнему легенда, которую за столько веков так и не удалось подтвердить, и тем не менее мало кто решался доплыть до того места, где чудесные сады обрываются и под тобой непроглядным водяным туманом распахивается бездна…

Накупавшись до одури, не в силах больше сопротивляться голоду, они вылезали на берег и варили в морской воде моллюсков.

Наташа словно опять ощутила во рту горьковатое, упругое, изумительно нежное мясо…

— Наташа! — раздался в шлеме голос Стаса. — Ты не заснула?

— Ой, извини, задумалась, — виновато отозвалась девушка. — Детство вспомнила, Мексиканский залив. Тут так похоже…

— Вот и снимай больше, дома фильм гостям показывать будешь: «Через Кайобланко — к детству»… Гляди, какая симпатяга! — Стае указал на остроносую змеиную головку, выглядывающую из-под камня. Вдоль узкой челюсти и между злых рубинчиков глаз, украшая зубастую мордочку, колыхалась темная бахрома.

Наташа стремительно подплыла ближе, почти вплотную.

Прижала к плечу похожую на толстоствольное ружье записывающую камеру и, включив ее, стала снимать объект: но это была не просто съемка, а собирание различными приемниками камеры множества разной информации об объекте в специальный компьютер.

— Знаешь, Стасик, — сказала Наташа, — она мне напоминает мурену.

— Похожа, — согласился Стае. — А эта кого напоминает?

— Которая? — встрепенулась Наташа.

— Впереди, слева.

Наташа посмотрела, куда показывал Стае, и увидела тощую, полупрозрачную, как рисовая лапша, рыбу с несуразно большой головой. Рыба висела в воде вертикально, будто полиэтиленовый галстук на невидимом гвоздике, и лениво шевелила широкими перепончатыми плавниками.

— Достанешь отсюда? — спросил Стае.

Наташа прикинула расстояние: до «лапши» оставалось не менее восьми метров. Под водой датчикам слишком далеко…

— Нет, — ответила она, — для инфрапараметров далековато. Кроме видеозаписи, мало что получится.

— Тогда подплыви поближе, только аккуратно.

Наташа толкнулась ластами и осторожно приблизилась к рыбе. Та, не меняя «галстучной» позы, попятилась назад, предусмотрительно избегая слишком близкого знакомства. Наташа прибавила скорости, но рыба, приняв горизонтальное положение, превратившись в прозрачную извивающуюся синусоиду, скрылась в камнях.

— Упустила? — огорчился Стае. — Так я и знал. Лучше б я ее подстрелил…