Фантастика, 1987 год

Ни Аглая, ни Стригаль и К° не думали о том, чем все кончится. Они довольны были настоящим. Казалось, что и конца не будет золотому дождю, льющемуся на них. Но конец наступил.

Самый обыкновенный. Какого и следовало ждать.

Саранин все меньшал. Каждый день ему шили по нескольку новых костюмов,- все меньше.

И вдруг он, на глазах удивленных приказчиков, только что надев новые брючки, стал совсем крохотным. Вывалился из брючек. И уже стал как булавочная головка.

Подул легкий сквознячок. Саранин, крохотный, как пылинка, поднялся в воздухе. Закружился. Смешался с тучею пляшущих в солнечном луче пылинок.

Исчез.

Все поиски были напрасны. Не нашелся нигде Саранин.

Аглая, Стригаль и К°, полиция, духовенство, начальство - все были в большом недоумении.

Как оформить исчезновение Саранина?

Наконец, по сношению с Академией наук, решили считать его посланным в командировку с научною целью.

Потом о нем забыли.

Саранин кончился.

* * *

ВЛАДИМИР ГРЕКОВ И ТВОРИЛ СЛАДОСТНУЮ ЛЕГЕНДУ…

С роковыми минутами русской истории совпала жизнь Федора Кузьмича Тетерникова - известного под именем Федора Сологуба. Он родился в 1863 году в бедной семье, в 1882 году окончил учительский институт и 25 лет преподавал математику. Его отец крепостной крестьянин, после освобождения стал портным, умер очень рано. Мать - неграмотная крестьянка, выучилась читать лишь за пять лет до смерти. Детство будущего писателя прошло в чужом доме, куда мать нанялась прислугой к господам.

Грязь и жестокость окружали его с самого детства. Как, откуда взялись в Сологубе внутренние силы, чтобы противостоять этой жестокости и несправедливости мира? В его произведениях долго сохраняется ощущение мрака, сырости, сложившийся с детских лет образ “темной пещеры”:

Я живу в темной пещере,

Я не вижу белых ночей.

В моей надежде, в моей вере

Нет сиянья, нет лучей. (1902 г.)

Петербург, в который Сологуб перебрался в 1892 году, не развеял ощущение мрака и жестокости. Напротив, писатель убедился, что причина - не в одной натуре людей, а, так сказать, в “натуре” самого общества. В юности Сологуб писал: Верь,- упадет кровожадный кумир, Станет свободен и счастлив наш мир, Сологуб сближается с представителями “нового искусства” - символистами, в том числе Н. Минским., К. Д. Бальмонтом. В их кругу популярной оказывается философия Шопенгауэра, отчасти захватывает она и Сологуба. В сознании писателя складывается миф о далекой Земле Ойле, земле, где люди счастливы. Это мир, куда человек попадает после смерти, “вечный мир свершившейся мечты”. Но фантастика для Сологуба не бегство от жизни, а инструмент познания запредельного, того, что скрыто от человека.

Шопенгауэр увлек Сологуба размышлениями о связи воли и бытия человеческого, аналогичными размышлениями Достоевского.

Сологуб писал: “Если единая воля правит миром, то что же моя воля? Если весь мир лежит в цепях необходимости, то что же моя свобода, которую я ощущаю как необходимый закон, закон моего бытия?” Первый его роман “Тяжелые сны” (1896) - автобиографичен. В образе учителя Логина, думающего о соотношении вечного и временного, сознания и мира, Сологуб изобразил самого себя.

Вскоре после первой русской революции выходит роман “Мелкий бес”, самое известное произведение Сологуба. Это роман о борьбе человека за внутреннюю самостоятельность, о поисках свободной воли, которая бы победила пошлость и злобу мира. Эта пошлость показана в фантастическом образе Недотыкомки, в борьбе с которой терпит поражение герой романа - уездный учитель Передонов. О романе писал В. И. Ленин (Поли. собр. соч., т. 23, с. 132). Хвалил этот роман и А. М. Горький, называя его “хорошей, ценной книгой”.

Сейчас мы легко соглашаемся с этим, но в те годы логика революции, освободительной борьбы требовала иного - открытого и прямого обличения действительности, нападения на нее. Сологуб также нападал, но как-то по-иному, обращаясь к психологии человека, к неясным, почти фантастическим движениям его души: “Кто знает, сколько темного кроется за ясною улыбкою, из какой тьмы возникло цветение,…обрадовавшее взор обманчивой красотою, красотою неверных земных переживаний…” Сегодня мы можем отнестись беспристрастно к такой своеобразной, во многом фантастической манере постижения жизни, манере, сказавшейся и в мелких рассказах писателя.

Рассказы Сологуба кажутся более “интимными”. Но сологубовская “интимность” была особенной. В предисловии к сборнику “Пламенный круг” он утверждал: “Хочу, чтобы интимное стало всемирным”.

ГОСТИ “ФАНТАСТИКИ”

РОБЕРТ ШЕКЛИ БОЛЬШАЯ ОХОТА

Рэдер с опаской выглянул из-за подоконника. Прямо перед окном проходила пожарная лестница, спускавшаяся в узкий переулок. Переулок был пуст, если не считать валявшейся посреди дороги сломанной детской коляски да трех баков для мусора. Пока Рэдер осматривался, из-за дальнего бака высунулась рука. В кулаке что-то блеснуло. Рэдер мгновенно скользнул вниз. Разбив окно, пуля пролетела почти над головой и, чиркнув по потолку, осыпала его градом штукатурки.