Фантастика, 1987 год

Нелепо создавать теперь ненормальность новой формы, нового типа…

Как это важно для человечества - беречь своих Гениев! Ведь они создаются ради мощного прогресса во всех областях жизни.

Они ведут за собой людей, показывая неисчерпаемость человеческих возможностей…

Если с детства начавший формироваться Гений на каком-то витке стремительной спирали своей жизни свернет на дорогу безнравственности, эгоизма, погони за доходами, а не за Истиной, Природа перестанет развивать его дар. Сколько Гениев остались из-за этого просто талантами!

Для Гения не существует барьеров специализации. Гений - математик, физик понимает Гения-поэта неизмеримо глубже, чем хорошо подготовленный, но средний по интеллекту и широте души филолог. Гении переговариваются через наши головы, над нашими головами. Лермонтов говорит об этом так (в “Вадиме”): “…Великие души имеют особенное преимущество понимать друг друга; они читают в сердце подобных себе, как в книге, им давно знакомой; у них есть приметы, им одним известные и темные для толпы; одно слово в устах их - иногда целая повесть, целая страсть со всеми ее оттенками”.

СУД ПОТОМСТВА

Сама для себя я называю Лермонтова светлым демоном.

Есть у людей и другое имя для светлого демона - Гений. Сократ (и Платон) использовал эти два имени на равных и считал, что “все гении представляют собой нечто среднее между Богом и смертными”; “их назначение - быть истолкователями и посредниками между людьми и богами”; “Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что Вселенная связана внутренней связью” (Платон. Пир).

Оставим V веку до нашей эры терминологию - и оценим глубокую, вечную правду о единстве Вселенной, единстве человеческого общества, через все сложности и беды ведомого своими Гениями, их бессмертной мыслью.

Впрочем, почему же “оставим”? Ведь в своей “научной сказке” я уже нашла объяснение тому, откуда в человеческом сознании появилось понятие “боги”: это - представители Сверхцивилизации, попытавшиеся поднять аборигенов Земли до своего уровня развития. Попытка не удалась, потому что они решили прикрыть слишком ослепительную для малоразвитого сознания правду дымкой лжи. И в результате не только аборигенов не подняли до себя, но и сами утратили связь со Сверхцивилизацией. И только единицы - Гении - сохраняют эту связь до сих пор. Поэтому в их творчестве - ив эпохи безраздельного господства религии, и в эпоху освобождения от ее оков - присутствует парадоксальная для среднего сознания “двойственность”: они признают Вечность, размышляют о бессмертии, об участии Небес в земной жизни, но отрицают религию, бога.

Нельзя с уверенностью сказать, что им известна истина в последней инстанции,- многое, видимо, они постигают интуицией, сами не всегда уверенные в своей правоте. И интуиция подсказывает им, что человек не один на Земле, не один в Космосе, но никакого бога во Вселенной нет. Нет никого, кто по каким-то качествам был бы выше человека на высшем витке его развития.

Вот и творец “Демона”, мечтавший после смерти “мир увидеть новый”, был атеистом: Хотя б молитву или злой упрек Он произнес! Но нет! он был далек От этих чувств, он век счастливый свой Опередил неверящей душой; Он кончил жизнь с досадой на челе, Жалея, мысля об одной Земле,Свой Ад и Рай он здесь сумел сыскать, Других не знал и не хотел он знать!…

Это из поэмы “Литвинка”, 1832 год.

Лермонтову 17-18 лет.

То есть убеждение - навсегда.

Можно перейти от юной веры (воспитание в семье, влияние принятых в обществе понятий) к атеизму. Но такой путь: вера - неверие - снова вера - для человека невозможен, тем более для Лермонтова, с его мощным интеллектом и широчайшими познаниями в разных областях науки.

Его “с Небом гордая вражда” была враждой с Роком, с Судьбой, а вовсе не с богом. Судьбу же он признавал как ход кометы по предначертанному пути. Но признавал и право самой кометы решать, подчиняться ли предопределению, или попробовать прочертить среди светил свой путь, по своей воле. Такая борьба - за свой путь - ему интересна, в отличие от мелких дрязг, навязываемых светскими хлыщами. Он и свою возможную гибель всегда воспринимал как следствие борьбы с Судьбой, а не с людьми:

Нет, не достать вражде твоей

Главы, постигнутой уж Роком!

Он палачам судей земных

Не уступает жертв своих!

Твоя б рука не устрашила

Того, кто борется с Судьбой…

“Измаил-бей”, 1832 год, то есть тот же год, который оставил нам свидетельство об атеизме Лермонтова (в “Литвинке”). Впрочем, о борьбе с роком Лермонтов пишет часто, и не только от лица героев…