Фантастика, 1987 год

– Не будь я сама среди альпинистов, нашедших тебя, то могла бы подумать, что мы имеем дело с пришельцем. Видишь ли, наше реальное время, наше субъективное время - это постоянное превращение будущего в прошлое. В нашем мозгу подобная трансформация происходит с нашим индивидуальным восприятием времени. Оно словно “переливается” из левого полушария в правое. В левом как бы складывается образ будущего, а в правом как бы отражается прошлое, то, что пережито. Очевидно, после шока туннель, по которому в мозгу движется время, оказался блокирован и процесс заторможен. Однако, как я полагаю, это явление временное.

– Ты сказала, что находилась среди тех, кто меня нашел?

– Да. Я вызвала модуль, чтобы отправить тебя в институт реабилитации.

Лусон внимательно посмотрел на Олу. В сердце его что-то шевельнулось. Чтобы скрыть свое волнение, он отвернулся.

– А это далеко? - спросил Лусон.

– Что далеко?

– До Лусона, той местности, где меня нашли?

– Лусона? - удивилась Ола.- Тебя нашли в районе Флор, неподалеку от пятого сектора Четвертого участка. Ты это имеешь в виду?

– Да, да…- быстро согласился он, чтобы скрыть свою еще неясную догадку.

– Нет, отсюда - не близкий свет. Скоро мы туда отправимся.

Слова Олы воспринимались плохо, как будто уши заткнули ватой. Значит, Гаскар обманул его? И местности Лусон не существует?… Но зачем.он это сделал?…

Подозрение вскоре подтвердилось. Соседи опекунши тоже ничего не знали о такой местности…

На пятый день Ола сообщила, что нашелся его брат, который жаждет встречи. Брат утверждает, что настоящее его имя не Лусон, а Саут.

XXI 396:007 универсального галактического времени.

Лаборатория “Дельта” Центра исследований будущего Международной социологической ассоциации.

Виктория Мутти уже целых пять лет работала ассистенткой у профессора Кристофера Эриксона, однако не переставала удивляться широте его интересов и эрудиции. До сих пор Эриксон очаровывал ее (и не только ее) своим пристальным взглядом. Удивительно голубые, молодые глаза, хотя профессору исполнилось пятьдесят шесть, светились разумом. В его мозгу постоянно вынашивались и решались грандиозные проблемы. И решал он их четко, красиво. Споря, он выдвигал гипотезу за гипотезой, наблюдая за реакцией собеседников, быстро схватывал чужую мысль, после чего или выдвигал четкую программу действий, или же отвергал ее, несмотря, казалось бы, на реальность воплощения.

Биофизик и космолог, нейропсихолог и математик, он слыл знатоком теоретической физики и в то же время мог профессионально спаять любую схему.

Последние теоретические исследования Эриксона вылились в необыкновенную, но удивительно цельную концепцию мира без границ, без возраста, без начала, на обочине которого брезжит человеческий разум.

Выдвинутая им гипотеза послужила толчком сначала к теоретическим исследованиям, а затем и к экспериментам в лаборатории “Дельта” (ее назвали так в честь принципа-дельта, на котором Эриксон строил свою теорию Вселенной). Этот парадоксальный, казалось бы, полный неразрешимых противоречий принцип привлек к себе многих смелых, преданных и талантливых. В желающих участвовать в эксперименте недостатка не было, хотя их в глаза и за их спиной чаще всего называли сумасбродами. В команду “Дельта” отобрали только пятерых Одаренных. Правда, после того, как Белов вернулся из зоны “ИКС” и доставил КОЕ-КАКИЕ сведения, сформировали еще три команды. Не считаясь с жертвами, с неудачей, которая постигла Гая, опыты будут продолжены.

Иного выхода нет. Человека, его разум, его мозг ничто в таком деле не заменит.

Но то, что случилось с Ярославом… Он все вспоминает какую-то Олу, путает с ней ее, Викторию.

От бессилия, безысходности ей хотелось кричать. Ни на минуту не покидало чувство вины за последний эксперимент. Ведь никто другой, а она сама отвечала за вторую фазу Перемещения. Может, именно поэтому последовал вызов ее к шефу?

Молча открыв дверь, секретарша пропустила Викторию в кабинет. Эриксон встал из-за стола и пошел ей навстречу, взяв под руку, галантно усадил в кресло, а сам снова вернулся на свой капитанский мостик. Он все делал корректно, без того налета фамильярности, который временами проявляют шефы в отношениях со своими подчиненными.

Склонив набок седую скандинавскую голову, на которой выделялся ровный пробор, Эриксон сосредоточился над отчетом, нервно выбивая пальцами какую-то мелодию. Казалось, он совсем забыл о присутствии ассистентки.

Эриксон перестал барабанить, поднял голову и усмехнулся.

– Где ваш знак отличия? - спросил он, заметив, что Виктория пришла без круглой зеленой эмблемы, на которой был нанесен ее личный номер. Сам профессор носил красную звезду на голубом пластмассовом плаке.

– Полагаю, вы пригласили меня не для этого?

– Нет, но попутно делаю вам замечание. В наших условиях без дисциплины нельзя. И вы прекрасно знаете, что ношение знака - одно из обязательных требований. В конце концов, это не мой каприз. Психологи тоже недаром хлеб едят…

– Я решила покинуть лабораторию,- перебила его Виктория.

– Так, значит?

– Вижу, вас такое решение удивило?