Фантастика 1987

— В том-то и дело! — воскликнул Андрей, вскакивая с дивана. — В том-то и дело! Таи уже нет, а ты сидишь здесь, и в тебе все ее, даже одежда та же! Кто мог знать здесь о тебе… о ней, кроме меня? Никто! Значит, кто-то копался в моей черепной коробке, кто-то шарил по станции и видел фотографию! В конце концов кому-то зачем-то надо было тебя создать, черт возьми, хотя, если бы я узнал, что меня кто-то вылепил с чужой памяти и запустил, словно куклу, я бы, честное слово, расшиб себе голову!

Она наблюдала за ним широко открытыми глазами.

— Я… не понимаю, — сказала она, мучительно стараясь что-то осознать. — Тебя угнетает мое присутствие? Ты… боишься меня?

Андрей застыл, словно застигнутый врасплох ее словами. Он не отдавал себе в этом отчета, но действительно с момента ее появления здесь его не отпускало подсознательное чувство страха. Страх заставлял его сдерживаться, находиться в постоянном напряжении, словно в присутствии коварного и опасного зверя, от которого можно ожидать чего угодно. Чтобы скрыть свое замешательство, он отвернулся к иллюминатору, открывавшему вид на красные пески. Молчание затягивалось. Он чувствовал ее взгляд, ее ожидание и надежду на то, что он опровергнет эти слова, успокоит ее, но не в силах был что-либо сказать. Он не верил ей, не верил ни одному слову, жесту, улыбке. С момента ее появления он видел в ней непонятный и чуждый человеческому разуму феномен, несущий в себе скрытые и, возможно, опасные цели. Но в то же время перед ним был человек, девушка, которую он любил и память о которой была для него священна. Это заставляло его испытывать сейчас сложные и противоречивые чувства.

Она неожиданно встала, подошла к нему и обняла сзади за плечи. Андрей невольно напрягся, словно ожидая какого-то подвоха.

— Я вижу, ты мне не веришь, — тихо и грустно произнесла она, — ты принимаешь меня за кого-то другого, я вижу… и боишься. Но — я Тая. Ты меня звал, и я пришла… Нет, я действительно не знаю, откуда появилась, но была уверена, что я здесь по твоей воле и нужна тебе. Странно, правда? Мне казалось, ты должен все знать… но ты ведешь себя непонятно. Словно ты не ждал меня, не хотел…

Она замолчала, не в силах продолжать.

Андрей резко обернулся, так, что она испуганно отшатнулась.

— Ты не Тая, — глухо сказал он. — И те, кто тебя создал, глубоко ошиблись. Ты… вы хоть знаете там, что такое любовь, что такое память? Ведь мне больно, больно видеть тебя, слышать твой голос, чувствовать твое тело. То, что сейчас произошло, это… невозможно. Тая погибла, все, ее нет! А ты… ты для меня будешь подделкой, которая будет только травить душевную рану…

Она отступила на шаг и смотрела на него почти с ужасом.

— Значит, я… значит, ты не звал меня? — растерянно произнесла она.

Андрей, сжав губы, смотрел куда-то мимо нее.

— Я тебе уже не нужна, — почти спокойно добавила она, — хорошо, я ухожу.

— Куда? — с некоторым удивлением спросил Андрей.

— Туда! — Она кивнула на иллюминатор, за которым расстилалась красная пустыня.

— Но там же Марс…

Она безразлично пожала плечами и, даже не обернувшись, вышла. Андрей озадаченно посмотрел ей вслед и шагнул к дверям, но в сомнении остановился. Он словно приходил в себя после глубокого сна. Неожиданно раздался приглушенный тяжелый вздох. Это открывалась шлюзовая камера. Андрей опять дернулся к дверям и опять остался на месте. С напряженным лицом он повернулся к иллюминатору и некоторое время всматривался в красные пески. Но там ничего не менялось. Он стоял так минут пять, затем резко и глубоко вздохнул, проведя ладонью по лицу, словно отгоняя наваждение. В душе осталось чувство, будто после дурного сна, будто он совершил нечто недостойное, смалодушничал. Неожиданно вспомнился последний разговор с Таей, накануне ее трагически окончившегося восхождения. Она сказала, что наверняка бы умерла, если бы он от нее отказался. Андрей тогда рассмеялся и заверил, что не предоставит такого случая. Он никогда не принимал всерьез влюбленный бред. Жестокой ценой он познал горечь утраты. И сейчас какой-то неприятный осадок тревожил душу.

Медленно, в рассеянности он вышел из каюты и пошел по коридору. Упершись в дверь шлюзовой камеры, остановился и озабоченно потер лоб, но тут же вспомнил, что собирался выйти посмотреть антенну. Все еще отвлеченный своими мыслями, он влез в скафандр, и, проверив его герметичность, нажал кнопку у люка.

Загорелась красная лампочка. Наружные створки были открыты.

Андрей посмотрел на красный огонек со смешанным чувством недоверия и тревоги. Помедлив, он опустил рычаг внешних дверей.

Красная лампочка замигала. Что-то мешало люку закрыться.

Удивленно качнув головой, Андрей включил продув. За люком зашумела тугая струя воздуха, сметая песок. Лампочка продолжала мигать. Встревоженный, Андрей пошел в операторскую и включил внешние телекамеры. На матовом экране проступили две голубоватые створки, между которыми была зажата человеческая фигура.

Привстав, широко открытыми глазами всматривался Андрей в изображение, словно не веря бесстрастным объективам телекамер.