Фантастика 1987

Грязь и жестокость окружали его с самого детства. Как, откуда взялись в Сологубе внутренние силы, чтобы противостоять этой жестокости и несправедливости мира? В его произведениях долго сохраняется ощущение мрака, сырости, сложившийся с детских лет образ «темной пещеры»:

Я живу в темной пещере,
Я не вижу белых ночей.
В моей надежде, в моей вере
Нет сиянья, нет лучей.

(1902 г.)

Петербург, в который Сологуб перебрался в 1892 году, не развеял ощущение мрака и жестокости. Напротив, писатель убедился, что причина — не в одной натуре людей, а, так сказать, в «натуре» самого общества. В юности Сологуб писал: Верь, — упадет кровожадный кумир, Станет свободен и счастлив наш мир, Сологуб сближается с представителями «нового искусства» — символистами, в том числе Н. Минским., К. Д. Бальмонтом. В их кругу популярной оказывается философия Шопенгауэра, отчасти захватывает она и Сологуба. В сознании писателя складывается миф о далекой Земле Ойле, земле, где люди счастливы. Это мир, куда человек попадает после смерти, «вечный мир свершившейся мечты». Но фантастика для Сологуба не бегство от жизни, а инструмент познания запредельного, того, что скрыто от человека.

Шопенгауэр увлек Сологуба размышлениями о связи воли и бытия человеческого, аналогичными размышлениями Достоевского.

Сологуб писал: «Если единая воля правит миром, то что же моя воля? Если весь мир лежит в цепях необходимости, то что же моя свобода, которую я ощущаю как необходимый закон, закон моего бытия?» Первый его роман «Тяжелые сны» (1896) — автобиографичен. В образе учителя Логина, думающего о соотношении вечного и временного, сознания и мира, Сологуб изобразил самого себя.

Вскоре после первой русской революции выходит роман «Мелкий бес», самое известное произведение Сологуба. Это роман о борьбе человека за внутреннюю самостоятельность, о поисках свободной воли, которая бы победила пошлость и злобу мира. Эта пошлость показана в фантастическом образе Недотыкомки, в борьбе с которой терпит поражение герой романа — уездный учитель Передонов. О романе писал В. И. Ленин (Поли. собр. соч., т. 23, с. 132). Хвалил этот роман и А. М. Горький, называя его «хорошей, ценной книгой».

Сейчас мы легко соглашаемся с этим, но в те годы логика революции, освободительной борьбы требовала иного — открытого и прямого обличения действительности, нападения на нее. Сологуб также нападал, но как-то по-иному, обращаясь к психологии человека, к неясным, почти фантастическим движениям его души: «Кто знает, сколько темного кроется за ясною улыбкою, из какой тьмы возникло цветение,…обрадовавшее взор обманчивой красотою, красотою неверных земных переживаний…» Сегодня мы можем отнестись беспристрастно к такой своеобразной, во многом фантастической манере постижения жизни, манере, сказавшейся и в мелких рассказах писателя.

Рассказы Сологуба кажутся более «интимными». Но сологубовская «интимность» была особенной. В предисловии к сборнику «Пламенный круг» он утверждал: «Хочу, чтобы интимное стало всемирным».

ГОСТИ «ФАНТАСТИКИ»

РОБЕРТ ШЕКЛИ БОЛЬШАЯ ОХОТА

Рэдер с опаской выглянул из-за подоконника. Прямо перед окном проходила пожарная лестница, спускавшаяся в узкий переулок. Переулок был пуст, если не считать валявшейся посреди дороги сломанной детской коляски да трех баков для мусора. Пока Рэдер осматривался, из-за дальнего бака высунулась рука. В кулаке что-то блеснуло. Рэдер мгновенно скользнул вниз. Разбив окно, пуля пролетела почти над головой и, чиркнув по потолку, осыпала его градом штукатурки.

Рэдер лег на спину на растрескавшемся линолеумном полу. Уставившись на дырку в потолке, он чутко прислушивался к доносившимся из-за двери звукам. Это был рослый малый со следами смертельной усталости на грязном небритом лице и воспаленными от бессонницы глазами. Страх заострил его черты, сделав их жестче.

Лицо было отмечено печатью смерти.

Один из преследователей прятался в переулке, двое других стерегли за дверью. Он был в ловушке. Это был конец.

Странно, что он до сих пор еще жив. Но это лишь отсрочка.

Скоро смерть возьмется за дело, а она — большой мастер. Ловко продырявив тело и голову, нанесет искусные кровавые мазки на одежду, смерть определит его роль в гротесковом загробном спектакле…

Рэдер до крови закусил губу. К черту такие мысли. Он хочет жить. А для этого нужно что-то делать.

Перевернувшись на живот, он оглядел убогое жилище, в которое загнали его преследователи. Настоящий одноместный гроб, подумал он, с тщательно охраняемыми входной дверью и пожарной лестницей и крошечной, без окна, уборной.

Он дополз до уборной и только тогда поднялся. В потолке зияла дыра шириной почти в четыре дюйма. Что, если расширить ее и пролезть в верхнюю квартиру?

За дверью послышалась возня, потом глухой стук. Преследователи начали ломать дверь.

Он еще раз осмотрел дыру в потолке и тут же отбросил эту идею. Нечего и думать расширить дыру за такое время.