Фантастика 1987

Он равнодушно отвернулся и направился к столу. Налил из сифона какого-то напитка и начал медленно, по глотку отпивать его.

А я невольно вспомнил, с какой жадностью, не переводя дыхания, утолял жажду Боб.

Дверь резко открылась, и в палату вошла совсем юная женщина. Белые брючки плотно облегали длинные, стройные ноги. Белокурые локоны обрамляли прелестное лицо с нежным овалом. И только в углах рта еле заметно проступало что-то резкое. По множеству газетных фотографий я узнал Кэт Тирбах.

Женщина остановилась в дверях, взгляд был прикован к Тирбаху. Эдвард Тирбах не спеша повернулся, некоторое время пристально смотрел на нее, потом изрек:

— Кажется, пожаловала моя жена, — однако лицо его оставалось непроницаемым. — Очень приятно, что ты не забыла меня, дорогая.

Мне показалось, что он избегает называть ее по имени.

А Кэт словно лишилась дара речи. Широко раскрыв глаза, она с удивлением и испугом смотрела на Тирбаха.

— Ты, кажется, не узнаешь меня, дорогая? — проговорил Тирбах.

Кэт продолжала молчать.

— В чем дело, Кэт?

— Ты другой, — еле слышно, с придыханием произнесла она.

— Изменилось лицо, возможно, голос, — спокойно возразил Тирбах. — Но тело осталось мое. — Кэт молчала. — У меня другой мыслительный аппарат, но я все прекрасно помню. А ты? Неужели ты все забыла?! Гавайи и Лазурный берег? Яхту с командой и особняк со слугами?! Забыла, откуда все это?

В этой тираде Тирбаха мне почудился сбой, нарушение как смысловой, так и эмоциональной логики. Такое не следовало бы говорить при посторонних.

— Правда, я выражаю исключительно свои чувства, — продолжал Тирбах. — Неужели, дорогая, два года нашей совместной жизни не были счастливыми? Или ты вынуждена была терпеть рядом с собой богатого старика? И мое воскрешение для тебя?…

— О, нет, нет! Я была не права… — еле слышно проговорила Кэт.

— Ты о чем?

— О пересадке…

— Не права? Не уверен, дорогая! Может быть, как раз ты и была права. Может, мне лучше было не возвращаться в этот мир, не подвергать испытанию любовь и преданность близких?

— О господи! — Кэт растерянно глядела на него.

— Почему ты не хотела моего оживления? Ты могла бы честно сказать: «Я выполнила свой долг. Я вернула тебе жизнь. Но не могу любить человека, побывавшего на том свете». Это я понял бы. Для меня было бы достаточно видеть тебя на расстоянии. Больше ничего!

Со своей трудной ролью мой друг Винкли (если это он был) справился великолепно. Лишь один момент в поведении ТирбахаВинкли обеспокоил меня: не слишком ли настойчиво посвящает он нас в сугубо личные отношения с «женой»! Или мне это только кажется? Может быть, я нахожусь в плену у собственных ожиданий? Ведь любимая женщина, которую Эдвард боготворил, с которой он пережил вторую молодость, предала его самым подлым образом! Разве этого не достаточно, чтобы вывести магната из состояния равновесия?!

Кэт стояла потупившись. После некоторого молчания Тирбах продолжал:

— Не согласившись на пересадку, ты предпочла мне мое состояние. — Кэт молчала. — Ты сама сделала выбор. Я передам адвокату, чтобы он подготовил дело о разводе. Но я не злопамятен, надеюсь, тебе будет достаточно миллиона.

— Тебя, видимо, неправильно информировали, дорогой. Я не соглашалась на пересадку только потому, что фирма не гарантировала благополучного исхода операции.

— Ха-ха-ха, — раскатисто рассмеялся Тирбах. Я вздрогнул: это был смех Боба Винкли. Лиз сжала мою руку. А Дуономус быстро, не сдерживая чувств, заговорил: — Я прослушал записанный на кассету ваш разговор с Варлеем. Ты цинично отвергла его предложение о пересадке, заявив, что мое воскрешение не в твоих интересах.

Даже сильное волнение Тирбаха не помешало ему увидеть на лице Кэт крайнюю растерянность. После паузы он продолжил уже другим, покровительственным тоном:

— Ты была уверена, что Рудольф не согласится лишиться миллиона, который ему жизненно необходим. Но ты просчиталась, моя дорогая. Вот перед тобой поверенный в делах Рудольфа, Кларк Елоу. — Я поклонился. — Он тебе скажет, что мой сын ни секунды не колебался, выбирая между миллионом и моей жизнью.

Глаза Кэт сверкнули. Складки вокруг рта обозначились резко, придав всему лицу неприятное, хищное выражение. Она окинула меня высокомерным взглядом и повернулась к Тирбаху.

Это была уже не безобидная и растерянная Кэт, а совсем другая женщина, волевая, жестокая, способная на все ради своих интересов.

— Вы не Тирбах, мистер Икс! — она произнесла слово «мистер» так уничижительно, словно хлестнула плеткой по лицу Дуономуса. — Нет, я вас никогда не признаю! И если обветшалые телеса старого Тирбаха пришили к вашей голове, то не надейтесь, что вы влезли в его оболочку. Эдвард Тирбах мертв. Я видела его своими глазами, в морге. И никакие чудеса и юристы не докажут, что передо мной Тирбах. Вам не удастся приобщиться к чужим миллионам. Прощайте, сэр.

Слушая страстный монолог Кэт, я понял, что она пленила старого Тирбаха не только молодостью и красотой, но скорее всего властным характером и незаурядными деловыми данными.

Она направилась к двери, но на полпути обернулась и возбужденно добавила: