"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20 (СИ)

Я начал разворачиваться и не успел. Тяжеловес, даром что потерял при падении отвёртку, неожиданно быстро оправился после броска и налетел на меня сзади, облапил, прижав руки к туловищу, и приложил о стену. Пинок коленом по запястью заставил выронить молоток, и я мотнул головой, метя выродку по носу, но попал в лоб. В следующий миг громила подбил мне ноги и ловко завалил на пол, да ещё всей своей тушей обрушился сверху так, что затрещали рёбра.

На миг хватка ослабла, вот только, прежде чем я успел воспользоваться этим, тяжеловес провёл одиночный нельсон. Свободной рукой он попытался сдавить шею, пришлось изо всех сил прижать к груди подбородок, но противник был достаточно накачан, чтобы сломать хребет кому-нибудь и покрепче меня.

В голове зашумело, сознание начало путаться, я взбрыкнул и впустую — лихорадочная попытка высвободиться лишь ещё больше ухудшила и без того плачевное положение. Тут-то на глаза и попался высвеченный лампами дневного света воронённый силуэт ТТ. Я потянулся к пистолету, достал его самыми кончиками пальцев, зацепился ногтями за мелкую насечку кожуха затвора и подтянул оружие поближе. Тогда уже стиснул рукоять в ладони, рывком большого пальца довзвёл курок, а после согнул руку в локте, завёл ствол за голову и утопил спуск.

Оглушительно грохнуло и зазвенело так, словно по уху ладонью долбанули. Во всём мире остался один лишь только звон, на спину мне полилось что-то тёплое и липкое. Я вновь выжал спуск, но на сей раз выстрела не последовало. Да в этом уже и не было никакой нужды: захват противника ослаб, мне удалось вывернуться и спихнуть с себя громилу, левый глаз которого превратился в опалённую пороховыми газами дыру.

Усевшись, я поднёс к лицу руку с пистолетом, разглядел застрявшую в окошке экстрактора стреляную гильзу и передёрнул затвор. Затем направил ствол на мужичка с проломленным черепом, но тот уже не подавал признаков жизни. Вновь уставился на тяжеловеса, только и этот не двигался, неподвижно лежал, уткнувшись лицом в пол, а кровь медленно вытекала из выходного пулевого отверстия на его затылке. Волосы слиплись, в дыре проглядывало что-то серое, очевидно, мозги.

Тут меня и вырвало пивом и полупереваренной мойвой…

17|06|1992 ночь

Первым делом я высвободил из-под громилы с простреленной головой ноги, перебрался подальше от растёкшейся по полу рвоты и крови и замер, откинувшись спиной на стену. Дышать старался неглубоко, и даже так каждый вдох отдавался болью в отбитых рёбрах. Ещё невыносимо ныла рассаженная губа и до одури звенело в правом ухе; в левом тоже звенело, но совсем не так сильно. Ну и кровь во рту была из-за прикушенной щеки.

Постепенно вернулась ясность мысли, и с некоторой даже гордостью я отметил, что приступ рвоты был вызван отнюдь не слабыми нервами или брезгливостью, а всего лишь ударом по переполненному животу. Больше в нынешней ситуации ничего хорошего не имелось вовсе.

Нет, вру! Помимо этого, при падении обошлось без сломанных рёбер, хоть туша на меня и свалилась изрядная, а выстрел заглушили стены капитального гаража, непонятный хлопок никого не всполошил. По крайней мере, когда я приоткрыл дверь и выглянул на улицу, там всё было спокойно.

— В Багдаде всё спокойно, в Багдаде всё спокойно… — непроизвольно вырвалось у меня, я всхлипнул — и не сказать, что от смеха! — и заперся в гараже.

Ситуация складывалась паршивей некуда. По сути, гаже мог быть только исход, при котором я валялся бы на полу с проломленной головой или ножом в сердце. Впрочем, тогда все злоключения и проблемы остались бы позади, а так они только начинались.

Отложив ТТ на верстак, я стянул липкую из-за чужой крови олимпийку, а затем и майку, заодно вытер ей шею и затылок. Огляделся по сторонам и едва не застонал от накатившего ощущения обречённости. Два трупа, один с огнестрельным ранением головы! Такое хрен на самооборону спишешь! Закроют! Если раньше того бандиты не грохнут…

Я осторожно опустился на корточки рядом с мужичком в спецовке, пальцы которого синели наколками воровских перстней, и внимательно вгляделся в разбитое ударом двери лицо. Все примеченные в бинокль приметы совпадали, и по всему выходило, что именно этот урка и зарезал Тоху. А потом явился за мной.

Ясное осознание ответа на вопрос, откуда он вообще узнал о моём существовании, едва не обернулось новым приступом рвоты, но я справился с тошнотой и, памятуя о том, что проломленный череп далеко не всегда приводит к летальному исходу, попытался нащупать пульс, но жилка на шее урки не билась. Тогда отошёл к мотоциклу и стянул с него брезент, расстелил полотнище в стороне от луж крови и перекатил туда сначала тяжеловеса, а затем и уголовника. После взял ведро и осторожно выглянул за дверь; в проезде — никого.