"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20 (СИ)

Так вот и получилось, что я дошёл до ближайшей остановки и покатил к Торговому центру. Там долго бродил под колоссальным бетонным куполом от отдела к отделу и даже перевёл дух у небольшого фонтана в центре, чтобы в итоге всё же отыскать кожаные кроссовки, на которые, пусть и впритык, но хватило моих не столь уж великих сбережений. Переобулся сразу в магазине, попрыгал, походил — остался доволен. Внешне от старой пары обновка почти ничем не отличалась и, вроде бы, даже нигде не натирала и не давила.

Всерьёз накрыло уже в троллейбусе, когда подъезжал к дому. Просто в голове вдруг что-то щёлкнуло и накатило осознание, что со дня на день меня убьют. Возможно даже сегодня. Сейчас повезло отбрехаться, но до вечера ещё далеко! Цыгане, крыша Кирилла-барыги, грузины — если вычислят, если решат повторить попытку, если сочтут нужным, — могут прикончить меня буквально в любой момент. И я ничего не способен с этим поделать. Точнее способен, но по собственной беспросветной дурости до сих пор и пальцем не пошевелил, чтобы хоть как-то обезопаситься. И ведь даже не о ношении ТТ разговор — его как раз при себе таскать глупость несусветная, особенно после разговора с опером, — но есть и другие варианты. А я просто взял и забил на всё это болт. Идиот.

От остановки шёл напряжённый будто струна, голова вертелась по сторонам почище чем у совы, но ничего подозрительного не углядел. Вышел из лифта, и в нос сразу шибануло табачной вонью. Я подался было обратно, да только дымом тянуло откуда-то снизу, никто не дожидался меня у квартиры, смоля сигарету за сигаретой.

Решив прояснить ситуацию, я спустился на несколько ступеней, перегнулся через перила и обнаружил, что на седьмом этаже расположились три незнакомых балбеса старшего школьного возраста; вот они-то и курили.

— Ну-ка сдриснули на улицу дымить! — рыкнул я, до крайности заведённый собственным испугом.

Двое пацанов вскочили со ступенек, их куда более плечистый приятель спрятал руку с сигаретой за спину и невозмутимо заявил:

— Да мы сидим просто. Нельзя, что ли?

— Мне спуститься? — задал я в общем-то риторический вопрос.

В ответ — тишина. Я хмыкнул и двинулся вниз, но троица оболтусов дожидаться неприятностей не стала и поспешила убраться с заплёванного этажа. Вид у меня был совсем уж недобрый, лифт они вызвать не решились и довольно резво потрусили по ступенькам, подталкивая и поторапливая заводилу. Тот изо всех сил пыжился сохранить лицо, и я решил при следующей встрече пару раз в воспитательных целях пробить ему фанеру.

— Ещё раз увижу, ноги оторву и спички вставлю! — крикнул я в зазор меж лестничных пролётов, а когда собрался уходить, за спиной щёлкнул дверной замок. Обернулся — из своего кармана выглянула Зинка.

— Прогнал? — спросила она. — Ой, какой ты, Серёжа, молодец!

— Твои ухажёры? — догадался я.

— Дурачьё из класса! На той неделе стены всякой похабщиной изрисовали, папе пришлось закрашивать.

На этаже и в самом деле выделялись пятна свежей побелки, так что я предложил:

— Ты не стесняйся, обращайся. Проведу воспитательную беседу.

— Здорово! — обрадовалась соседка. — А давай я тебя чаем напою! И борщ есть. Сама варила.

Вот это «сама варила» меня определённым образом напрягло, но желудок уже подводило от голода, отказываться не стал. И, надо сказать, о своём решении нисколько не пожалел. Борщ оказался вкусным и сытным, да и Зинка не стала стоять над душой, а, наполнив тарелку супом и отрезав хлеба, отправилась приводить в порядок загаженную лестничную клетку с помощью тряпки, лентяйки и ведра с водой.

Хозяйственная какая…

Проводное радио на кухне было включено; пока ел, заиграла композиция «Привет» ленинградской группы «Секрет». Слова о том, что не нужно кричать на весь троллейбус, вызвали невольную улыбку, хоть песня особо с утренним происшествием и не пересекалась. Но всё верно поют — не нужно кричать, да. Вот и мы без шума и пыли ситуацию разрулили. Точнее — я разрулил, чего уж там скромничать.

Заморив червячка, я от всего сердца поблагодарил соседку и полюбопытствовал:

— Не знаешь, что там у Светловых?

— Лидка так и не объявилась, — со вздохом ответила девчонка, — а дядя Лёва до сих пор в реанимации, к нему не пускают никого. Состояние нестабильное.

— Вот уж действительно — богатые тоже плачут, — покачал я головой и поднялся к себе.

Настроение после борща не то что бы особо улучшилось, но уже перестало быть столь похоронно-мрачным, как ещё полчаса назад, и на вопрос дяди Пети о причинах вызова в милицию, я лишь беспечно отмахнулся.

— Да нас полкласса собрали. Всех, кто с Герой общался. Ерунда.

— Ну и славно, — расслабился дядька. — С работой решил? Пойдёшь со мной в сторожа?

— Пойду. А что по деньгам?

— Ну смотри… — Дядя Петя достал мятый листок с какими-то расчётами. — Оклад по сетке выходит три тысячи в месяц, это при пятидневке. У нас официальный график день через два, но дежурить будем с десяти вечера до шести утра, а ночные смены идут по двойной оплате. Боря прикинул, что выйдем на восемьдесят процентов тарифа. Две четыреста, две пятьсот будем на руки получать.